Я взглянул на своего отца, который кивнул мне, опустив пистолет и запустил пальцы в свои растрепанные волосы после сна, пытаясь пригладить их, хотя я понятия не имел, какое ему было дело до того, как он выглядит.

— Ты оценила ее не по достоинству, Кармен, — прорычал он.

— Нет? — переспросила она с притворным удивлением. — Я оказала тебе услугу, Лютер. Я указала на слабые места в твоей системе безопасности. И я появилась здесь, чтобы предупредить тебя об угрозе, которая может привести к твоему уничтожению к полудню. Но если это тебя не интересует, я просто пойду своей дорогой. — Она повернулась, чтобы уйти, а у меня сжалось нутро.

— Какая угроза? — Потребовал папа, поднимаясь на ноги так, что навис над ней, и Кармен не спеша повернулась, рассматривая фотографию на стене, где мы с отцом на свадьбе.

— В моей семье есть старая поговорка, — небрежно сказала она, сила, которую она излучала, каким-то образом соперничала с властью, которой обладал мой отец. Я чувствовал напряжение в воздухе, как будто оно было гуще кислорода, которым мы все дышали. — No se puede hacer buen vino con mala fruta, — сказала она лирическим тоном. — Нельзя сделать хорошее вино из плохих фруктов.

— Так, и зачем именно ты мне это говоришь? — Папа подтолкнул, и она, наконец, повернулась, чтобы снова посмотреть на нас, вздернув подбородок, а ее темные глаза переводили взгляд с моего отца на меня.

— Твоя семья приносит хорошие плоды, Лютер, — сказала она. — Ты мне полезен. И у тебя, возможно, есть свои недостатки, как и у всех мужчин, но ты не вызываешь у меня полного отвращения.

— Давай перейдем к сути этой песни о любви, ладно? — Папа зарычал, и уголок ее губ приподнялся.

— Шон Маккензи планирует захватить Сансет-Коув сегодня. Он скоро будет здесь с достаточным количеством людей, чтобы расправиться с тобой и твоим сыном в считанные минуты после их прибытия. Более того, он предоставил мне доказательства того, что твой сын и его друзья участвовали в нападении на «La Princesa», — добавила она. — И поэтому, боюсь, и мне пришлось назначить цену за ваши головы, хотя моим людям еще не сказали, почему они охотятся за вами.

— Что? — Я ахнул, осознав, что это означало: этот гребаный Шон проник в склеп и нашел улики, которые связывают нас с той гребаной яхтой. — Мне нужно объяснить… — начал я, но она оборвала меня.

— Сейчас на это нет времени, — сказала она, переводя взгляд с меня на отца и подходя к нему, не выглядя ни капли испуганной тем, что его мощное тело возвышалось над ней так, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. — Я даю тебе единственный шанс сбежать. Ты не сможешь выиграть этот бой, поэтому я организовала, чтобы вас обоих тайно вывезли из города в безопасное место.

— Что? — выдавил я из себя, и в моем тоне зазвучала паника. Она серьезно? Сколько же людей послал Шон? И почему она предупреждала нас о том, что картель придет за нами, когда открыто призналась, что это она натравила их на нас?

— Почему ты делаешь это для нас? — Спросил папа с явным недоверием к ней.

Она пожала плечами. — Шон плохой фрукт. Он оставляет горький привкус у меня во рту.

— Это не объясняет, почему ты помогаешь нам, — прорычал Лютер.

— Или почему ты не убила нас, если ты действительно веришь, что мы имеем какое-то отношение к гибели людей на «La Princesa», — яростно добавил я, но Кармен начала качать головой.

— Я уже говорила, что сейчас у вас нет времени на глупые вопросы. Но если вы хотите прожить еще один день, то можете принять мое предложение. Или нет. Это зависит только от вас. — Она говорила так, словно ей было все равно, но тогда какого черта она вообще здесь забыла? И почему ее взгляд задерживался на Лютере, словно он был намного интереснее для нее, чем она сама себе признавалась?

— Я не собираюсь убегать, как какая-то испуганная собака, — выдавил я, и Дворняга тявкнул в знак согласия с этими словами.

— Тогда оставайся здесь и будь выпотрошен, chico tonto, — сказала она, слегка пожав плечами, как будто ей было наплевать в любом случае. Но очевидно, что это не так, иначе она не была бы здесь, предлагая нам кость.

Она небрежно взглянула на тонкие серебряные часики на запястье и прищелкнула языком. — У вас почти не осталось времени. Когда Шон будет отрезать вам носы от лица, будьте хорошими мальчиками и придержите свои языки от сплетен обо мне сегодня, ладно? — Она повернулась и направилась из комнаты в сторону задней двери.

— Подожди! — Рявкнул Лютер, двинувшись за ней вдогонку и выругавшись, когда его затрясло от полученных травм. — К черту эту дьявольскую женщину, — выругался он, хватаясь за бок и прислоняясь к стене.

— Я думаю, эта дьяволица пытается нам помочь, — с тревогой пробормотал я.

— Тогда иди и поймай ее. Мы не можем рисковать, оставаясь здесь. Кармен не пришла бы сюда, если бы не хотела спасти наши задницы. Я соберу рюкзак, — решительно прорычал Лютер, и я кивнув, побежал за Кармен и обнаружил, что она спускается на пляж.