– По-моему они оба, дундук отдыхает, – вздохнула Шэнь Юэ.

– А ну молчите все! – выкрикнула Настасья. – Я его уже десять лет люблю, с того момента, как увидела…

– Настасья, что ты творишь? – Тихон скривился и мысленно корил себя оттого, что просто вырубил эту приставучую девку вместо того, чтобы ее убить. – Мне нужна Аленушка, а не ты! Она ключ к возвращению должности! И вообще, ее жаждет заполучить вся столица, каждый неженаты мужчина, а женатый – ночами тоже мечтает о нет! Как ты можешь себя сравнивать с ней?

– Что? – светловолосая красавица побледнела, голубые глаза наполнились слезами. – Но я люблю тебе, так сильно…

– И что с того, твоя любовь не обеспечит мне положение и безбедную жизнь!

– Тогда и она не даст тебе того же… – грозно выплюнула Настасья, в мгновенье ока растворилась в воздухе. Была и вдруг ее не стало…

– Да, что б тебя! – выругался Тихон, понимая, что эта ненормальная собралась убить Аленушку. – Джина, обезопась мою невесту!

– Ты уже жена-а-ат! – протянула синеволосая.

– Это ненадолго! Я вот-вот стану счастливым вдовцом! А потом женюсь на Аленушке как и планировал!

В следующий миг мозаичное окно разлетелось в дребезги в зале появилось новое действующее лицо. Верхом на драном ковре-самолете, весь в синяках и ссадинах, а еще с огроменным с фонарем под глазом явился Мехмед.

– Аленушка! – взревел он, полностью проигнорировал своего правителя. – Ты можешь быть только моей.

– Девчонки, а пожевать ни у кого ничего нету? – полюбопытствовала Сафия, – Тут такая дра-а-ма, прям восторг.

– Я бы от рисовых лепешек не отказалась…

– А мне бы медовую луну, – вздохнула Хельга.

Щелк… И перед барышнями возникли угощения. Красавицы переглянулись, Джина парила рядом с ними и не отрывая взора наблюдала за развитием событий.

– Ах, любовь… Любовь…

Остальные девушки едва смогли подавить тяжкие вздохи.

– Я освобожу тебя любимая! – кричал Мехмед.

– Джина, останови его!

Синеволосая пожала плечами и на пути Мехмеда возник цветочный горшок.

Бам!

Горшок встречу с крепким лбом не пережил, летающий ковер тоже решил, что с него хватит и рухнул на землю. Но вот мужчина оказался куда прочнее, во время приземления, он ловко перекатился и тут же вскочил на ноги, готовый нападать.

– Ты! – прошипел Тихон, наконец опознав похитителя Аленушки, на которого извел целую прорву волшебных амулетов, но так и не сумел победить.

– Давай красавчик, врежь ему хорошенько! – крикнула Хельга, похрустывая своей сладкой луной.

– А кого ты красавчиком назвала? – полюбопытствовала Сафия, – Этого доходягу?

– Шрамы украшают мужчину… – деловито воскликнула воительница.

– Бедный царь… Вот это он попал, – прокомментировала Шэнь Юэ.

– И при чем тут царь, он вообще на фоне этих двоих как-то теряется!

– Конечно, ему Аленушка и даром не надо! – фыркнула луноликая.

– Ага, не надо, – фыркнула Хельга, – царь жаден до безобразия, вот посмотришь, он любым способом будет пытаться эту красавицу у себя оставить.

Тем временем, Мехмед бросился вперед надеясь добраться до неприятеля. Магических сил у него не осталось, все потратил на борьбу с проклятым ковром. Едва выпутался, а уж сколько усилий пришлось приложить, чтобы заставить этого предателя лететь в обратную сторону, да он его чуть на лоскутки не пустил.

– Я тебе покажу, как меня в ковер заматывать! – рычал в бешенстве Мехмед и что удивительно Тихон даже понял его слова.

Оттого опешил! Вот в чем-чем, но подобного бесстыдства он точно не совершал. Обычно девок в ковры заматывают, чтобы выносить из дома сподручнее было… Пока он багровел от возмущения, Мехмед подскочил и как врезал ему кулаком по морде, что тот звезды в родном краю узрел.

– Аленушка, моя!

– Нет – моя! Я первый ее встретил!

– А я привез в родной дом и сделал предложение!

– Что-то не похоже, чтобы она его приняла.

Они мутузили друг друга и еще каким-то чудом успевали переругиваться.

– Прекратить! – пришел в себя царь.

Да, только так его и послушали, мордобой продолжался, а Аленушка совершенно беззащитная маячила рядом с алтарем, как брошенная невеста.

– Не видать тебе, моего Тихона! – прошипела Настасья, возникая за спиной девушки, ее нож опасливо блеснул в лучах солнца.