– И как это понимать? – изрек Шамаханский царь.

– Прости, повелитель, он украл лампу.

– Мало того что нарушитель так еще и вор! – всплеснула ладонями Шэнь Юэ.

– Одного не пойму чем стражники заняты? – возмутилась Хельга, ткнув топором в сторону нарушителя. – У нас за такое головотяпство, уже на голову укоротили бы!

– Полагаю Сирин постарался… – вздохнула луноликая и скосила взгляд на Аленушку. – Чтобы нам с царем никто развлечься не мешал! Кто ж знал, что на праздник жизни заявится посторонний.

– И что он один всю стражу того? – удивилась Хельга и даже рукоять топора на плечо положила, а то какой смысл им размахивает, если до наглеца все равно не дотянуться.

– Так это же – Сирин… – недовольно надула щеки Шэнь Юэ.

– Я не понял, кто такой Сирин? – царь грозно сверкал взором.

– Поклонник! Весьма милый и преданный!

Шамаханский царь побагровел лицом, а глаза метали молнии.

– Чей еще поклонник? – требовательный взор пал на Хельгу.

– Нечего тут на меня глазами сверкать, я этого красавца только по рассказам знаю…

– Эй, народ, я вообще-то здесь! – возмутился Тихон, как-то все о нем быстро забыли. Он ведь так старался, джина царского умыкнул и всякого остального по мелочи, а тут девочки только Сирина обсуждают. – И вообще кто он такой? Хотя не важно! – сальный взгляд вновь скользнул по Аленушке. – Совсем скоро ты будешь моей.

– Даже не мечтай! Понял! – процедила барышня.

– Зачем мне мечтать! – он вытащил из-за пояса странного вида кожаный шнур, украшенный мелкими камушками. – Это великая ценность Шамаханского царства, пол дня его по всему дворце разыскивал, называется – обруч покорности. К сведенью, артефакт полностью подавляет волю, ты будешь исполнять любое мое желание, любой каприз, еще и улыбнешься при этом.

В девичьих глаза отразился ужас.

– Нет! – она дернулась в надежде ускользнуть от мерзавца, но куда там! Тихон схватил Аленушку за волосы и попытался надеть на девушку рабский ошейник.

– Пусти ее! – рявкнула Шэнь Юэ и шарахнула катаной по защитной сфере да так сильно, что та волнами пошла, но устояла.

– Что совсем ухаживать не умеешь, да? – процедил Шамаханский царь с презрением глядя на чужака, он лучше кого бы то ни было понимал, что защиту джина никому сломать не под силу. – Цветы, подарки, слова ласковые…

– А сам то… – оскалился Тихон, – Вон сколько баб наворовал! И ничего, стыда ни в одном глазу.

– Это должен был быть отбор! – процедил Хассан. – Честный отбор!

Соловей заржал, толкнул Аленушку лицом в защитный барьер.

– Стой и не дергайся!

– Катись к… – договорить она не успела, мерзавец таки застегнул волшебную вещицу на ее шее, барышня замерла, а ее прежде яркие, красивые глаза стали похожи на холодные и безжизненные камни.

Хельга смерила Хассана мрачным взглядом.

– Я не буду спрашивать зачем тебе такая гадость, но…

– Молчи женщина, а не то второй на тебя надену! – велел Тихон.

Никто не смел подобным образом разговаривать с принцессой севера, а если пытались, то ничем хорошим для них это не заканчивалось. Правда воспылать яростью она не успела, Хассан подошел ближе, встал рядом, поймал ее ладонь и тихо заверил:

– Мы ее освободим!

– У меня другое предложение, – перебил Соловей разбойник, – твое Величество. Если хочешь, чтобы твои избранницы уцелели – пожени нас с Аленушкой. Я знаю это в твоей власти!

– Да, как ты смеешь мне угрожать! – в синих глазах полыхал настоящий ураган.

– Джина! Ну-ка, подгони сюда големов!

И словно по мановению волшебной палочки, то тут, то там из пола выбирались огромные несуразные фигуры. Казалось, они способны размазать человека тонким слоем по полу и мокрого места не останется.

– Джина! – возмутился Шамаханский царь, недоумевая откуда чужак знает секреты.

– Повелитель, я ничего ему не говорила! – чуть не плача воскликнула синеволосая. – Он уже все знал!

Тем временем, один з каменных големов подобрался особенно близко к Шэнь Юэ, девушка отступила, но каменное чучело угрожающе шагнуло следом.

– Последнее предупреждение… – протянул Тихон.

Царь окинул взглядом красавиц, он не мог допустить, чтобы хоть одной из них причинили вред. И лучше пойти на уступки шантажисту, чем поставить под угрозу жизни всех.

– Хорошо, твоя взяла! Вы – поженитесь!

Предфинал