Аленушка вновь скользнула руками вдоль тела, позволяя вороту шубки свободно распахнуться, лиф платья все еще закрывал мужчине обзор, но все же вырисовывал приятные глазу округлости, которые так сильно хотелось сжать пальцами, а потом коснуться языком.

Свет ласкал её кожу, рисуя тени и отблески, словно кисть художника, Мехмед смотрел и мечтал проложить эти же дорожки губами. Она начала двигаться, позволяя своим бедрам говорить больше, чем могла бы сказать словами.

Музыки не было, но Аленушка умело играла на струнах мужской души, околдовывая все сильнее с каждым движением и каждым вдохом. Девушка обрисовала своим тонкими пальчиками грудь, опустилась до живота, а потом резко рванула лиф вверх.

Часть ткани осталась в ее руке, но обнаженную грудь Мехмед увидеть просто не успел, Аленушка снова спряталась в своей белой шубке.

– Ведьма! – выдохнул он, дрожжа от предвкушения всем телом.

Ответом ему послужил ее чуть хрипловатый смех и озорной взгляд. Она умело дразнила его и снова бросала вызов: "Хочешь больше? Подожди."

Девушка бессовестно повернулась к нему спиной и вытащила из по шубки рукав платья, лениво бросила его на пол, а затем то же самое провернула со вторым.

Сердце рвалось из груди от осознания, что девушка наконец-то совершенного голая, достаточно только подойти и вытряхнуть ее из ненавистного куска меха. Одно движение и он увидит ее во всей красе, сможет даже прикоснуться… Поцеловать…

Мехмед сделал шаг, будто бы в дурном сне. Аленушка повернулась к нему лицом и застыла закутавшись в мех едва ли не по самый нос.

А он шел прямо к ней шаг за шагом, будто бы околдованный и на лице горело явственное желание овладеть красавицей. Шаг, ее один и вот их разделяет совсем крохотное расстояние. Невинный взгляд против опьяненных танцем черных глаз. Кажется у девушки нет ни единого шанса.

Мехмед протягивает руку к шубке, пальцы ощущают мягкий мех, а в следующий миг. Аленушка хватает с полки свечу и быстро ведет ею под самым носом мужчины.

– Ах ты ж! – он следуя инстинкту выбивает из ее ладошки восковой кусок, затем хватает за руку, притягивает к себе и стягивает с плеч, треклятую шубу, но именно в этот миг каюта погружается во мрак, ведь свеча повалившись на пол гаснет.

Вот она обнаженная прямо перед ним, но он ничего не в силах разглядеть. Руки скользят по разгоряченной коже, наслаждаясь, а сам Мехмед наклоняется к ее губам не в силах бороться с желанием.

– Ты проиграл… – шепчет улыбаясь Аленушка и тот час холодная сталь касается его горла, когда свет погас она не теряла время даром, а умыкнула у похитителя нож. – Готов поставить на кон свою жизнь?

– Ты этого не сделаешь! – шепчет Мехмед в ответ, вот только уверенность в голосе слегка подкачала.

– Хочешь проверить? – барышня чуть сильнее прижимает оружие к его коже, ровно настолько, чтобы пустить кровь…

В воздухе разносится новый аромат, но Мехмед даже не вздрагивает, просто молчит, а по его шее стекает капля крови.

– Если ты не станешь Шамаханской царицей, я сделаю все, чтобы взять тебя в жены! – наконец произносит он, а затем отворачивается и уходит, даже не забрав у нее оружие.

Аленушка медленно выдыхает, на самом деле она и сама дрожит всем телом, этот раунд дался ей нелегко. Убить… Нет, к такому она пока не готова. Барышня раздраженно отбрасывает кинжал, на дрожащих ногах идет к постели падает на нее.

– Проклятье, как теперь выбираться из этой передряги?

Сирин Бестужев

Оборотень махал крыльями так быстро, что мышцы на спине огнем горели. Он уже много раз проклял и Шамаханского похитителя и злодея Соловья Разбойника. За неполный час преодолеть расстояние в два десятка верст, это вам не шутки, любой другой уже сложил бы лапки и повесил язык на плечо, но Сирин сдаваться не умел и летел так, будто бы за ним сам Чернобог гнался.

Перед взором то и дело возникало личико Аленушки, и ее лукавая улыбка, она придавала сил, дабы сделать новый взмах крыльями. Кроме того Сирин понимал, что его умница и красавица влипла в неприятности куда сильнее, чем думает.

Похититель значительно опережает их по времени. Этому может быть лишь одно объяснение – артефакты. Ходили слухи, что дети пустыни искусные творцы, но Сирин этим байкам не верил, а зря.

Впереди наконец-то показалось море и портовый город с пристанью.

“Наконец-то, – мысленно обрадовался пернатый оборотень”

Осталась самая малость – угадать, какой из кораблей отрядил им для служебных нужд глава тайной канцелярии. Именно эту посудину вознамерился умыкнуть Соловей разбойник.