— Ба! Знакомые все лица, — выдал он, внимательно глядя на нас. — Вы нахрена ведро-то с эмульсией схватили?

Электрик перепугался, открыл рот и пытался что-то выдать в ответ, а заодно понять, что делать дальше. Толку от такого компаньона — по минимуму. Пришлось брать инициативу в свои руки. Я показал жестом, чтобы электрик быстро куда-нибудь свалил, и дважды повторять не пришлось. Сам я развернулся к Лене Шифоньеру и приветственно развёл руками.

— Лёня, здорово, как оно?

— Да ничего так, пойдёт, — ответил он и посмотрел на меня чуточку внимательнее. Чего он меня разглядывает, стало понятно с его следующей фразой: — Погоди, я сначала думал, что тебя знаю, ик, а имя че-то не могу вспомнить!

Лёня защелкал пальцами, пытаясь вспомнить, кто же я. Судя по тому, как он хмурил брови, сделать у него этого не получалось. И не получится, нельзя вспомнить имя человека, которого видишь в первый раз. Но завод в этом плане — штука уникальная, людей здесь работает настолько много, что всех и не запомнишь. Этим я решил воспользоваться.

— Димка меня назовут, — я не стал раскрывать своего настоящего имени. — Ты че, не помнишь?

Лёня потёр пальцами лоб, силясь вспомнить.

— А, погоди-ка, я тебя вспомнил, кажись! — наконец, выдал он и ткнул в меня указательным пальцем. — Точно, Димка с двадцать пятого цеха!

— Ага, он самый! — не растерялся я.

— Корешок твой где?

— Отошел, это Саня, тоже с моего цеха, ну, ты знаешь.

— Конечно, знаю, ты что, Димка! — принялся, бахвалясь, убеждать меня тот. — Я заводе всех знаю, с 62-го года работаю! Э… а чего вы у нас делаете в это время?

— Да так, искали, где механик юбилей отмечает, — пояснил я, пожимая плечами.

— Так я ж вот тоже туда иду… а эмульсия вам нахрена?

— Да хотели руки сполоснуть, мы же сверхурочно работаем. Сейчас юбиляра поздравим — и обратно в свой цех пойдём.

— Сорок седьмые, небось делаете? Мне наш начальник всю плешь по их поводу проел, что двадцать пятый цех их не сдает, — пожаловался Лёня. — А трансформатор зачем открыли?

— Не видно же ни хрена, — я пожал плечами, — Че, в темноте рыскать? Тут хоть подсветка.

Замначальника облизал губы, кивнул, словно подтверждая, что довод принят.

— Вон оно что… да, я сам, пока шел, чуть шею не свернул!

Я понимал, что нужно брать быка за рога.

— Слышь, Лёня, я не понял, ты ещё долго собрался сопли на кулак наматывать?

— Че? — слегка опешил тот.

— Наливать будешь? — пояснил я.

Лёня посмотрел на стопку, потом перевёл взгляд на бутылку и авторитетно выдал заключение:

— Да вообще не вопрос! На, держи!

Он протянул мне свою стопку, а сам решил выпить из горла.

— Правильно мыслишь, Димка, прежде чем на юбилей идти, надо подготовиться! А то мы, как опоздавшие, будем трезвые, это нехорошо! Санёк где? — Лёня огляделся, ища электрика. — Он что, не будет готовиться?

— Да у него живот прихватило, мы его пока ещё дождёмся, — я махнул рукой. — Потом придёт, штрафную пропустит.

— Правильно, семеро одного не ждут! — согласился Шифоньер. — Ну давай, первую пропустим за наш завод!

Мы чокнулись рюмка о бутылку, выпили. Вернее, это Лёня сделал пару внушительных глотков, а я только сделал вид, что выпиваю, сам же выплеснул водку на пол. Благо у замначальника была привычка жмурится, когда он пьет, а лампочки трансформатора давали не так и много света.

— Хорошо пошла. Между первой и второй промежуток небольшой, — сказал я бодро, протягивая рюмку Лене.

— А давай! — он не стал отказываться. — Поехали!

Подобный трюк я повторил ещё пару раз. Делал вид, что пью, сам же выливал водку из рюмки на пол, когда как Лёня исправно выпивал два внушительных глотка из заметно пустеющей бутылки. Мой расчёт был на то, чтобы напоить Шифоньера так, чтобы он забыл, как зовут родную мать. Сработало, после третьего тоста Леня начал жевать губу — верный признак того, что мужик перебрал. Это его привычку я помнил еще из прошлой жизни. К тому же пил замначальника без закуски, так что пробирало его быстро и эффективно.

— Лёня, хорошо! Хорошо идёт! Давай ещё по одной, да и пойдём, — я видел, что у него ещё осталось немного водки в бутылке.

— Частишь, брат… — замотал он головой.

— Что значит — частишь, мы ещё за встречу не выпили, — настоял я и использовал безотказный в таких случаях прием. — Ты что, меня не уважаешь?

Этот вопрос я уже проговорил с некоторым наездом.

— Уважаю!

— Ну, тогда поехали!

Наконец, после очередной рюмки Леня выпил водку в бутылке до конца. Икнул.