— Верно. Его могут двигать со стороны Академии Наук и напрямую через императора.

Дмитрий громко хмыкнул. Такая постановка вопроса его развеселила. Не разозлила, а именно рассмешила. Все же ходят в народе легенды и мифы. Порой весьма занимательные. Грешным делом, Дмитрий сам приложил руку к мифотворчеству. Вот теперь его же шутки боком и выходят.

— Кто на самом деле лучший?

— Как организатор неплох профессор Александров Анатолий Петрович. Работает над выработкой плутония в урановом котле с дейтриевым замедлителем. Пока расчеты и лабораторные эксперименты. Нет, вру, Дмитрий Александрович. Профессор Александров разрабатывает автоматику управления реакторами. К водяному котлу только привлекается по мере возможности.

— Работа в стол. У нас промышленная фильтрация тяжелой воды не налажена, — недовольно фыркнул князь. — Вот вам Аркадий Викторович еще пунктик на заметку.

За этими горькими словами воспоследовал грустный вздох администратора. Князь же про себя поставил галочку. Он неплохо знал профессора Александрова: молод, умен, работать умеет, голова светлая, еще не достиг возраста окостенения, забронзовения и отращивания брони старых заслуг.

С кандидатурой определились. Осталась реализация. Дмитрий и Шахов коротко обсудили тактику переворота. Оба понимали, надо еще умудриться никого не обидеть слишком сильно. А вот раздать всем сестрам по серьгам руки у князя чесались.

В зал оба вернулись именно в тот момент, когда ученые мужи выдохлись. Пошли насущные рабочие моменты. Те самые мелочи, любое дело превращающие в ад.

— Господа, спасибо за блестящую демонстрацию текущей ситуации, — князь Дмитрий вышел на середину зала. — Вы не только рассказали, но и наглядно показали основные трудности нашего дела.

Слова порученца многие восприняли как одобрение. На лицах ученых мужей читалось благодушное чуть снисходительное выражение превосходства над высокородным профаном.

— Теперь к делу, — Дмитрий подошел к профессору Хлопину и встал у него за спиной.

— Сидите, сидите, Виталий Григорьевич, — князь легким нажатием на плечо остановил попытавшегося было встать руководителя проекта.

— Меня интересует, почему стабильно срывается график? Почему до сих пор никто не может определиться с реальными задачами? Когда наконец-то выберете основную схему котла перегонки на плутоний? Что со строительством второй площадки обогащения под Ташкентом? Почему мне постоянно докладывают о перерасходе ресурсов, превышении смет, распылении сил на проекты третьей очереди?

— Ваше высочество, позвольте объяснить вам принципы подхода к научным исследованиям, — громко заявил Игорь Курчатов, приподнимаясь со стула. — Чтоб найти золотое зерно мы перемываем тонны породы.

— Спасибо, Игорь Васильевич. Я понял. Но почему вы моете породу, в которой нет и не было золота? Почему именно ваш ториевый реактор по всем расчетам даст что угодно, всю таблицу Менделеева, варит уран-233, который еще надо перерабатывать следующим циклом? Не вы ли мне рассказывали, что для взрывчатки нужны плутоний, или уран-235?

— Вы не все понимаете, — прозвучал чей-то приглушенный стон.

— Возможно. Я на самом деле физику в университете прогуливал. Но мои присяжные бухгалтера и директора очень хорошо знают экономику и науку об управлении производством. Даже я сейчас вижу, что проект срывается, сотни ученых золотых голов заняты чем угодно, но не основной задачей.

— Ваше высочество, мы с Игорем Васильевичем можем внести ясность, — Хлопин говорил, извернувшись в пол оборота.

— Внесите, будьте так добры.

Дмитрий отступил на два шага, давая возможность профессору повернуться лицом и принять достойный вид.

Речь профессора на князя впечатления не произвела. Царственным жестом прервав сбившегося профессора, Дмитрий постучал ручкой по столу.

— Господа, прошу не принимать на свой счет, но нам всем необходимо ускориться. Прошу сегодня до вечера подумать и дать реальные предложения. Нужно определиться с приоритетными направления работ и реальными сроками. Совещание в восемь по-местному, — князь демонстративно закатал рукав демонстрируя часы.

— Виталий Григорьевич, а вас я попрошу остаться. Нет, Игорь Васильевич, не задерживаю, — вежливый жест отрицания в адрес Курчатова.

Князь заложил руки за спину, остановился возле окна. Профессор Хлопин так и остался сидеть. Господин Шахов закрыл дверь, подождал минуту другую, пока шаги в коридоре не стихнут, затем вернулся к столу.

— Хорошая погода сегодня. Солнце улыбается. Да, вы расслабьтесь, Виталий Григорьевич, — дружелюбным тоном обратился князь. — Сидите, как школяр на уроке, словно аршин проглотили. Ничего страшного не произошло. Упустили контроль, ослабили вожжи. Видите, все вдруг и понеслось вскачь, да в разные стороны.