Быстро добрался на второй этаж до комнаты Сюзанны, её замки тут же признали верховного хозяина. Я вбежал, всё верно, тощая папка с закладными на середине стола. Быстро проверил, да, та самая, поспешил вниз, не забыв запереть за собой, и через пару минут выскочил из пузыря уже в доме на Невском.

Сюзанна, убитая горем, сидит в гостиной, перед нею чашка с остывшим кофе и блюдце с нетронутым сахарным печеньем.

— Ваше сиятельство, — сказал я церемонно, — посмотрите на эту папку, не она ли?.. А меня прошу простить, надо распорядиться насчёт ужина.

Я выскочил в коридор в тот момент, когда она раскрыла папку, даже успел услышать её полувскрик, разрезанный надвое тяжёлой дверью, поспешил вниз.

Автомобиль тёмного цвета с широкими колёсами подъехал к воротам точно вовремя, Дроссельмейер Эвальд Пауль Людвиг не только крупный вельможа, но и финансист, что приучило его быть точным в разговорах, жестах, поступках и даже к скрупулезному соблюдению вот таких мелочей, как когда и во сколько.

Заранее предупреждённый охранник распахнул ворота, автомобиль въехал в крохотный дворик, остановился бок-о-бок с автомобилем Сюзанны, из него вылез Антуан и, развернувшись в сторону автомобиля отца его хозяйки, ждал с самым почтительным видом.

Дроссельмейер выбрался из авто, спросил что-то Антуана, тот вежливо отвечал, а в это время распахнулись двери дома, Сюзанна сбежала вниз, бодро постукивая каблучками и придерживая с обеих сторон длинное платье, радостная и счастливая, с визгом бросилась отцу на шею.

Тот обнял её, погладил по спине, она отстранилась и с прежней сияющей улыбкой потащила в дом.

Я торопливо прошёлся по себе взглядом, одет опрятно, чист, трезв, всё в порядке, ширинка застегнута, вышел из дома и встретил поднимающихся по лестнице Дроссельмейера и его сияющую дочь.

— Ваше сиятельство, — сказал я церемонно, — для меня великая честь принимать вас, пусть это и по делу… Прошу вас…

Сюзанна права, в холле он мазнул одобрительным взглядом по гигантской фигуре Государя Императора, одобрительно кивнул при виде бюстов основателей российского государства, моя верноподданность на виду, я с почтительностью сопроводил его в малый зал, предназначенный для приёма особо близких друзей.

Слуги, получившие чёткие указания, быстро внесли и расставили на столе чашки с дымящимся кофе, большую тарелку с сахарным печеньем и ещё одну с горкой пирожков, от которых за версту мощно несёт мясным духом.

Дроссельмейер с любопытством огляделся, я жестом пригласил сесть, он неспешно опустился, продолжая рассматривать меня и лишь изредка бросая взгляды на дочь.

Всё тот же утонченный аристократ, подчеркнуто изящен, и не только тем, что весь с иголочки, у него всё безукоризненно, костюм, туфли, пуговицы, платочек в левом нагрудном кармашке, сам как идеал мужчины благородного происхождения: высокий рост, хорошее сложение, лёгкая седина на висках, но его пояс подошёл бы и барышне, хорошо вырезанное умелым дизайнером лицо с красиво очерченными чертами лица.

— Я слышал, — произнес он нейтральным тоном, — вы начинаете обзаводиться хозяйством?

— Помимо имения, — сообщил я с тяжким вздохом, — подаренного мне графом Басмановым, на мою голову свалились ещё и владения графа Гендрикова… Бывшие его владения…

Сюзанна прервала щебечущим голосом:

— Все земли!.. С пашнями, производством, деревнями и артелями! Папа, у меня голова пухнет!

Он легко усмехнулся, понимает, как именно могли свалиться, взял пирожок, ноздри вздрогнули и расширились, улавливая и анализируя запахи, взглянул на меня поверх края чашки.

— Справляетесь?

Я вздохнул и указал взглядом на его дочь.

— Шутите?

А Сюзанна восторженно щебетала:

— Представляешь, папа, чудак вознамерился искать истину в горах Тибета, всё своё имущество и земли переписал на барона Вадбольского… да-да, он уже барон!.. и ушёл искать сказочную Шамбалу…

Дроссельмейер бросил на меня понимающий взгляд, явно не поверил, у меня тоже лицо каменное, мы мужчины, пусть женщина щебечет, суфражистки всё равно женщины, а Сюзанна продолжила с тем же восторженным подъёмом:

— А тут ещё, представляешь, гуси-лебеди несли не лягушку-путешественницу, помнишь ту знаменитую историю, а вещевой мешок со всяким добром!.. Я сама видела, папа, Юрий никуда не отлучался, а тут вышел во двор и вскоре бежит обратно с этим мешком!.. А в нём чего только нет!

Дроссельмейер с иронией посмотрела на меня, чуть приподнял бровь, дескать, это уже точно ни в какие ворота. Я чуть улыбнулся в ответ, мол, другого объяснения не будет. Гуси принесли, и точка. А не гуси, так лебеди.