Сколько лет прожил двенадцатитонный патриарх из Анголы, пока его не застрелили в 1955 году? Двести лет? Больше? Сколько потребовалось лет, чтобы ныне хранящийся в Британском музее бивень стал весить 226 фунтов? Сколько лет было полулегендарным бивням XIX века? Очень интересные вопросы, но ответа на них мы так и не получим, если белые охотники будут и дальше безжалостно уничтожать Большие Бивни — самих слонов, которые и сумели бы ответить на эти вопросы.

Возможно, срок жизни Тембо определяется по коренным зубам, но у него имеется еще одна важная часть анатомического строения, которая ему необходима, чтобы жить. «Хобот» слона, как мы его называем, на самом деле нос и верхняя губа, которые, соединившись, вытягиваются в крепкую, ловкую и очень чувствительную руку. Он дышит ею, нюхает, касается, ощущает, пищит от восторга, трубит от ярости, гладит и целует других слонов, засасывает воду в рот и даже высоко поднимает, будто дыхательную трубку, когда переходит реку по дну или плывет. Но, что важнее всего, он добывает ею еду.

Если слон лишается нижней части своего хобота, что может произойти после ранения или болезни, он по-прежнему в состоянии дышать оставшимся обрубком, пить воду из реки и озера и погружаться в воду по челюсти. Но брать этой культей пищу и класть себе в рот он не в состоянии, он не может собирать листья или траву ртом, так как рот слишком глубоко расположен за бивнями и мясистой частью хобота. И теоретически, попав в такое ужасное положение, ему остается только одно: умереть от голода.

Я говорю «теоретически» потому, что однажды видел в национальном парке Куин-Элизабет в Уганде обитающего на свободе совершенно здорового и даже упитанного слона без хобота. Я сидел у колеса своего пикапа, наблюдая за небольшим стадом слонов, которые перемещались по бушу в ста милях от меня. Их было семеро, и ничего примечательного в них не было, как вдруг из чащи бамбука появился еще один слон и тут же исчез в других зарослях. И при виде этого живого парадокса я ахнул от изумления и, подскочив на месте, бросился вслед за слонами.

Стадо двигалось медленно, и мне удалось разглядеть свою «добычу». Хобот слона заканчивался огромным шрамом чуть пониже бивней. Наверное, он поранился во время поединка с другим самцом, и после серьезной болезни часть хобота отвалилась. На вид шрам был старым, но у слона и по сю пору был вполне цветущий вид.

Я нашел для себя ответ на эту загадку, но для подтверждения мне пришлось идти за стадом почти два часа. Наконец они остановились в мимозовой роще, все стали ощипывать деревья, а слон без хобота просто стоял и не двигался. Сначала все слоны подходили по очереди к своему другу-калеке и протягивали ему пучки веток с листьями. По-видимому, они так поступали уже несколько лет. Он же с готовностью открывал рот. Стараясь накормить его первым, два слона даже столкнулись друг с другом. Остальные терпеливо ожидали своей очереди. В результате они приволокли своему подопечному столько еды, что он был даже не в состоянии ее тщательно пережевывать. Какое-то время он жадно глотал, а потом крепко сжал рот и отказался от веток, отрицательно покачав головой. И только тогда его друзья стали есть сами.

Случай необычный, но подобные товарищеские отношения у слонов обыкновенно являются правилом, а не исключением. Люди нередко видели, как два слона пытаются спасти своего раненого товарища, поддерживая его своими телами. Эти животные очень часто обеспечивают социальной помощью своих старых граждан, особенно тех, чьи слух и обоняние ослабевают. Один-два самца помоложе, которых в Восточной Африке называют аскари, или слоновьими «полицейскими», сопровождают дряхлого старца, находясь с подветренной стороны, чтобы сразу учуять надвигающуюся опасность. Ни молодой, ни старый слон не видят далее сорока футов, но те, кто находится в расцвете жизни, при ветре ощущают человеческий запах на расстоянии более мили. Когда какой-нибудь запах вызывает у аскари подозрение, он гонит старого господина в укрытие. Если опасность грозит с противоположной стороны, аскари бросается на защиту своего подопечного.

Таким долгожителем, которого всегда сопровождал молодой телохранитель, был знаменитый Мохаммед, или Слон-Призрак, из резервата Марсабит в Кении. Как сообщали аборигены племен туркана и самбуру, у Мохаммеда были такие длинные и тяжелые бивни, что он был не в состоянии поднять голову и двигался задом: если он шел передом, бивни застревали в земле. Об этом слоне местные жители поведали мне в 1951 году, когда я ехал на север из резервации масаев к излюбленной территории Мохаммеда. Я несколько дней бродил по бушу в надежде увидеть его хоть глазком, но Слон-Призрак оправдал свое имя. С тех пор величественного старого самца и его аскари видели еще несколько раз — оба они шествовали с торжественным видом. Потом, в 1960 году, Мохаммеда наконец отыскали, но уже умершего, по всей вероятности, от старости. Измерения показали, что он был двенадцати футов высотой с парой бивней, весящих вместе 250 фунтов.

Слон действительно может пробираться сквозь буш спиной, но лишь пребывая в сильном расстройстве чувств. Если пуля попадает ему в бивень и рана начинает гноиться, то этот гигантский зуб становится настолько чувствительным, что любое прикосновение листвы, растущей по обеим сторонам тропы, даже куст под животом слона причиняют ему невыносимую боль. А гниющий бивень, кишащий червями, вызывает и социальный остракизм: постоянно ощущая своим острым обонянием страшную вонь, другие слоны прогоняют больного из стада.

Если обломок поврежденного бивня достаточно длинный, Тембо пытается его выдернуть. Закрепив бивень клином в развилине дерева, животное дергается назад и таким образом выдергивает себе зуб. Боль он испытывает адскую — я однажды видел, как плакал, кричал и ревел от боли лесной слон, а ему порой приходится несколько раз совершать подобную процедуру, прежде чем бивень выскочит. Если обрубок слишком мал, ничто слона уже не спасет, даже другая пуля. Черные охотники избегают животных со сломанными бивнями, так как знакомы со слоновьей злобой. Белые же охотники, которые платят за лицензии сотни долларов, готовы на все, чтобы получить за свои деньги трофей.

Еще одного слона, знаменитого старого самца по кличке Метузелах, охранял, как и Мохаммеда, слоновий аскари. Метузелах обитал в национальном парке Мерчисонских водопадов в Уганде и постоянно пасся в одном и том же месте у реки, где росла нежная зеленая трава, но сфотографировать его так никому и не удалось. При появлении человека молодой телохранитель Метузелаха свирепо трубил и отгонял прочь и егерей и зевак. Когда слон умер, все стадо столпилось вокруг его тела, чтобы оплакать. Они упорно отказывались расходиться — пришлось стрелять в воздух.