С одной стороны, Ксения была убеждена, что эту непуганую идиотку кто-то должен научить жизни. С другой… С другой стороны, возможно много чего.

Вика могла в кои-то веки включить голову и отказаться от своей затеи. В это верилось слабо, но вариант был. И это был бы лучший выход. Но ведь Вика могла и воспользоваться тем контактом, что она ей дала. И тогда все гораздо хуже.

Можно было бы, конечно, попробовать отмолчаться. В конце концов, ее-то какое дело? Однако опыт подсказывал Ксении другое. Если есть маленький шанс случиться дерьму, то оно непременно произойдет, таков закон. Так вот, если с Ярцевской дочуркой случится что-то нехорошее, ей не удастся полностью скрыть свою причастность.

А иметь врагом Дмитрия Ярцева – такое себе. Ей сразу представилось, что придется все тут бросить, срочно уехать и надолго залечь на дно. Не хотелось, у нее только наладилась жизнь.

Поэтому отмолчаться не вариант, но действовать надо осторожно.

Из личного опыта Ксении было известно, что те ребята всегда назначают встречи по темноте. И если Вика попрется туда сегодня… Или не попрется. Конечно, сейчас это был тык вслепую. Но лучше так, чем это дерьмо всплывет, и у нее будут проблемы.

Она выждала время, а потом мысленно перекрестилась и позвонила в дом Дмитрия Ярцева по городскому номеру.

Но Ксения немного опоздала, ее опередил кое-кто другой.

глава 21

Городской телефон не отвечал. Ксения ждала, кусая губы, и уже сто раз успела пожалеть, что поддалась влиянию момента. Сколько раз горела на этом! Но нет же, придет в голову внезапная идея – и все, ее несет без тормозов.

Так и с Захаром Проничевым. Зачем ей надо было цепляться к его бывшей климактеричке? Да если бы не это, она до сих пор была его женой. И тот шикарный особняк, что по соседству с Ярцевским...

Но вот ей ответили!

Трубку взял мужчина, не та прислуга, что обычно отвечала на звонки. Это был не очень хороший знак. У Ксении сердце подскочило к горлу от волнения, однако она справилась с собой и ровным тоном произнесла:

– Здравствуйте. Я бы хотела услышать Дмитрия Александровича. Будьте любезны, соедините меня с ним.

– Дмитрий Александрович сейчас занят. Он не может вам ответить.

Холодок пробежал по спине.

– Вы не могли бы ему передать, — вставила она быстро, пока тот не повесил трубку.

– Что именно? – голос был жесткий и нетерпеливый, похоже, она нарвалась на безопасника.

Ксения просто не знала, как сейчас выразить свою мысль, чтобы не вызвать подозрений, а соображать надо было быстро. Наконец выпалила:

– Это касается его дочери. Дело серьезное, передайте Дмитрию Александровичу, пусть перезвонит мне.

– Кому – вам?

Последняя надежда сделать это анонимно рухнула.

– Я Ксения Иварцева, подруга Виктории, — проговорила она. – Мой контакт записан…

– Номер? — холодно перебил мужчина.

Пришлось продиктовать.

– Я передам Дмитрию Александровичу, — бросил он и отключился.

А Ксения застыла с трубкой в руке, понимая, что, кажется, влипла.

***

Дмитрию звонил Глеб Покровский.

– Рад слышать тебя, — ответил он сразу, только увидев, что высветился его контакт.

И, честно говоря, не ожидал. В обычной жизни они не были настолько близко знакомы, чтобы запросто звонить друг другу. В их среде вообще никто ничего не делает для другого без выгоды для себя, ничего личного, просто бизнес.

Однако совсем недавно Дмитрий обращался к Покровскому с просьбой, дело касалось важного для него человека, женщины. Глеб его просьбу выполнил, это дорогого стоило. Он чувствовал себя обязанным и сейчас готов был выполнить любую его просьбу.

А тот сказал:

– Ты в курсе, что твоя дочь связалась с людьми, которые у нас в разработке?

– Что?

В первый момент Дмитрий Ярцев окаменел, мышцы напряглись до звона. Хорошего настроения как не бывало.

– Еще раз и подробнее, — проговорил, мгновенно превращаясь в того жесткого дельца, которого боялось полгорода.

А потом слушал и зверел от злости. Криминал, кавказский след. А там все — от международного терроризма до проституции и торговли наркотиками. Когда услышал название клуба, спросил:

– Цель. Зачем она туда поперлась? Что-то известно?

– У меня пока нет точных сведений, запись разговора с посредником нечеткая, есть помехи. Но, кажется, речь идет о двух женщинах.

Он чуть не взревел!

С такой ясностью обозначилось, о ком тут речь, что ему едва не стало дурно. А ярость просто вскипела. Родственные чувства? Нахрен, их как отрезало. Он ведь предупреждал Вику, говорил русским языком. Неужели не поняла? Хреново жилось ей, не хватало чего-то?! В этот раз выхватит сразу за все.