В этот раз похмелье было самым адским из всех, что Морган испытывал за обе жизни. Можно сказать, Царь-похмелье. Как Царь-пушка или Царь-колокол, только похмелье. Голова не просто раскалывалась, она пульсировала словно сердечная мышца, то расширяясь на всю вселенную, то сжимаясь размеров атома. Остальной организм также не отставал от временно отказавшего контрольного органа. Такое ощущение, что его в один момент настигли острые стадии артрита, радикулита и миозита, дополненные последствиями интенсивной тренировки. Но хуже всего был голос. Злой женский голос с визгливыми нотками, что-то торжествующе вещающий на заднем фоне.

– … и ведь угомонился! Перестал ходить везде и всюду с глазами побитого щенка и ныть, словно нарик с ломкой. А потом какая-то тварь слила, что видела тебя в этом грёбанном Шундаране! И знаешь что? Этот мудак припёрся ко мне и сказал: «Это была ошибка, я поехал извиняться, прости и прощай». Представляешь?

«Выключите этот долбанный телевизор!», – попытался рявкнуть орк, но не смог. Поддавшись внезапно накатившей волне паники, он широко распахнул глаза, попытался встать, но и тут его поджидала полная неудача – тело не только отказалось слушаться, но ещё намекнуло, что помимо внутренних субъективных проблем существуют объективные внешние. Вроде кляпа и толстых крепких верёвок, которыми он был стянут не хуже участника невинной забавы под названием «шибари» [1].

Панику моментально сменил животный ужас, заставивший его задёргаться в путах, издавая слабые мычащие звуки.

– О, смотри-ка! Твой зелёный женишок очухался, – с издёвкой удивился голос. Раздался звук приближающихся шагов и на затылок оружейника легла ладонь, облаченная в чёрную кожаную перчатку. Развернув голову жертвы, неведомый доселе мучитель внезапно обрёл лицо. Бледное эльфийское лицо с тёмными прожилками вен и лихорадочно блестящими глазами. – Прости женишок, но нам с твоей невестой посекретничать надо. Как-никак лучшие подруженьки и всё такое.

Вид бледной физиономии капитана «Огненных волков», напоминавшей сейчас мстительный дух невинно убиенной девицы из дешёвого ужастика, вызвал шквал воспоминаний о событиях, предшествующих плену. Ужас сменился обжигающей яростью и Морган вновь задёргался в своих путах. В этот раз не в панике, а пытаясь разорвать верёвки и добраться до мучительницы.

– Ух ты, какой грозный! – восхитилась та, с нездоровым интересом уставившись на оружейника. – Глазки так и сверкают. Того гляди укусит! Не то, что Родион, да, Вель? Тот мог только языком работать. Хотя стоит отметить, получалось у него это отменно – я таких оргазмов в жизни не испытывала. Ладно, женишок, поваляйся тут пока. Можешь даже попробовать развязаться, я разрешаю.

С этими словами Энелин разжала кулак, отпуская голову орка в свободный полёт. И хотя тот успел кое-как напрячь ноющие мышцы, затылок всё равно взорвался пронзительной болью, с громким стуком впечатавшись в каменный пол. Эльфийка же не спеша вернулась к своей главной жертве, дав Моргану несколько мгновений на то, чтобы осмотреться по сторонам.

Помещение, в котором он сейчас находился, имело размеры приблизительно пять на десять метров с высоким, метра четыре, потолком. Стены, пол и потолок выполнены из массивных каменных плит, покрытых изящной резьбой. В одном торце наблюдалась немалых размеров дверь, в которую легко мог пройти слон. От двери шёл проход, ограниченный шестью (по три с каждой стороны) массивными каменными светильниками высотой в половину человеческих роста. В чашах светильников металось блеклое тусклое пламя, судя по отсутствию жара и копоти – магическое.

Напротив двери располагалось главное украшение ритуального зала – каменный алтарь, над которым нависала подозрительного вида кристаллическая глыба. И что хуже всего, место на алтаре было занято. Вытянувшись в полный рост, надёжно зафиксированная верёвками и кляпом во рту, на нём лежала полностью обнажённая Вельга.

– Так… На чём мы остановились? – поинтересовалась Энелин, склонившись над растянутой на алтаре лучницей. – Ах, да! В общем, этот кобель решил меня бросить! Меня!!! После всего, что между нами было!

Последние слова она практически проорала в лицо закадычной подруге, заставив ту дёрнуться.

– Пришлось его немножечко успокоить, – продолжила капитан внезапно спокойным, даже умиротворённым, тоном. – Конечно, теперь он не такой красавчик, каким был, зато перестал говорить всякие глупости. Кстати! Что же это я! Родион! Милый! Иди, поздоровайся с Вельгой. Вы же так давно не виделись!

Дрогнули тени, отбрасываемые огромным кристаллом, выпуская из своих объятий размытый силуэт. Шаг! Силуэт набрал объём и формы. Второй! Среди теней вдруг загораются две симметричные искорки глаз, наполненные грязным бледным светом, будто нефть горит на поверхности океана. Третий! В тусклом освещении магических светильников появляется закованная в костяной доспех фигура. Лица у фигуры не было – лишь гладкая личина, напоминающая маску хоккейного вратаря.

Сделав пару шагов к алтарю, костяной монстр замер безмолвной статуей. Лишь тяжёлый черный плащ продолжал колыхаться, несмотря на то, что в помещении полностью отсутствовало какое-либо движение воздуха. Этот кусок ткани, больше похожий на материализовавшуюся тень, жил своей жизнью, игнорируя законы физики и мироздания. Словно истосковавшийся питомец, он ластился к своему владельцу, то оборачиваясь вокруг него, полностью скрывая фигуру, то прячась за спину, становясь практически невидимым.