Магистр надел на голову Маэсу «корону» состоящую из сложного хитросплетения проводов, металлических заклепок и разъемов. Вставил в два из них кристаллы, потом крюком подтянул крепления по размеру, так что спереди дуга сильно врезалась в лоб.

– Можно начинать.

Вейлор лишь сделал нетерпеливый жест рукой, отдавая молчаливый приказ, а Мелена, привычно стоявшая позади в тени, подобралась. За миг до того, как магистр включил корону, она столкнулась взглядом с кхассером и уже не смогла отвернуться.

Он снова усмехался. Даже в такой безвыходной ситуации Зверь оставался зверем. И Мел все больше сомневалась, что Вейлору удастся его сломить.

Когда Рамэй дернул за небольшой рычаг, тело кхасера выгнулось дугой. Мел ждала, что его глаза снова станут чернее самой черной ночи, но нет. Янтарь был все так же ярок.

И все-таки Зверь был сильным. Гораздо сильнее любого, кого она знала. Он не обронил ни звука, когда корона заработала, только пальцами впился в подлокотники. Да так сильно, что они угрожающе затрещали.

– Ну тише-тише, молодой человек, – нарочито ласково произнес магистр, – не сопротивляйтесь. Больнее будет.

И с этими словами поменял кристалл на более мощный. Ртутная поверхность зеркала стала мутной и пошла рябью. Одна минута, вторая – и на его поверхность хлынули образы. Им не хватало цвета и ясности, но спустя еще пару минут картина прояснилась.

Мелена увидела замок. Тяжелый, угрожающе-массивный… Над главными воротами лениво развевался черный флаг, с которого смотрели жуткие звериные глаза… Какая-то скромная обитель, торговые лавки и широкие улицы мощеные красным камнем.

– Андер… – с благоговейным ужасом произнес Рамэй.

Король не говорил ничего – просто пожирал жадным взглядом то, что показывало зеркале.

– Покажи сам замок. Внутри! Я хочу видеть их никчемного правителя.

Картинка приблизилась, но дальше площади внутри крепостных стен не прошла.

– Еще! – нетерпеливо приказал Вейлор.

– В этом направлении больше нет ничего, – магистр снова крутил кристалл, в этот раз заменяя голубой розовым, – он просто никогда не был внутри. Пусто.

Хватка Маэса стала еще сильнее, и левый подлокотник подозрительно жалобно скрипнул.

– Проклятье! – Вейлор ударил кулаком по столу, – не мог попасться кто-то приближенный ко двору?! – Вопрос был адресован Мелене, будто она лично из десятка доступных кхассеров выбрала самого никчемного. – Что еще?

Изображения стремительно сменяли друг друга: город, улицы, тренировочные площадки, торговые лавки, мост, деревня за стенами.

– Довольно! – снова вмешался Вейлор. – Неинтересно мне смотреть на эту дыру.

Лукавил. Всем было интересно увидеть, как живут в Андракисе. Даже Мелена шею вытянула и на цыпочки привстала, чтобы не пропустить ни одного образа. Ей жуть как любопытно было узнать, как там, за горами.

– Я хочу знать, как он попал к нам!

Магистр снова взялся за кристаллы, переставил их местами, немного повращал, выискивая нужное положение, а зеркало тем временем выдавало все новые изображения.

Горы. Снег. Дикие бураны, бьющиеся о скалы. Потом долина Изгнанников. Изображение замерло возле высокого серого камня утопавшего в сугробах, затем понеслось дальше. Они увидели одинокого путника, неспешно бредущего по долине. Он то и дело проваливался по колено в снег, оглядывался, что-то выискивая взглядом. Потом снова горы, перевалы, узкие тропы над пропастью и уже Милрадия.

– Это что же получается? Он просто пешком перешел через Сторожевую гряду? Один?

– Как видите.

– Невозможно! Они бы давно к нам просочились, если бы все было так просто! – взвился Вейлор.

У него аж щеки покрылись злым румянцем. Сама мысль о том, что защита не идеальна, приводила его в бешенство.

– Машина никогда не врет, – спокойно возразил магистр, – вы видели, как все было на самом деле!

– Не может этого быть! Просто не может и все! Перепроверь!

– Как скажете.

И Рамэй перепроверил еще трижды – с тем же самым результатом. Кхассер был один и как-то перешел через их защиту.

– Я не понимаю… Как это возможно?

– Может, ваша стена начала ослабевать? – предположил Рамэй и тут же заткнулся, нарвавшись на взгляд правителя.

– Проклятье!

Мелене давно не доводилось видеть короля в таком дурном расположении духа. Обычно он был мрачен и молчалив, а тут бранился, как рядовой солдафон.

Сама она неотрывно смотрела на кхассера. Он так ни разу и не пикнул, хотя боль была дикая. Сколько раз ей доводилось видеть, как взрослые сильные мужчины захлебывались слезами и умоляли прекратить пытку? Как они рыдали и скулили, словно побитые псы? Не сосчитать.