Была середина апреля. Солнце пригревало уже совсем по летнему, но холодный ветер периодически напоминал, что пока ещё весна. Некоторые уже купались, а Женю от одного только вида людей в холодной воде пробирала дрожь. Он был не из тех корейцев, что всю зиму ходят в сланцах. К тому же, мама с детства приучила его надевать шапку.

В один из теплых весенних вечеров они с Линой сидели на пляже и разговаривали.

— Мне всё интересно... — начал Женя.

— Почему меня так зовут? — Лина обнажила зубы в легкой улыбке.

— Читаешь мысли что ли?

— А то! — она усмехнулась. — Вижу людей насквозь.

После этой фразы Женя почему-то напрягся. Хотя они общались уже больше месяца, он по-прежнему молчал о своём недавнем прошлом. Внезапно осознав реальность происходящего, ему вдруг стало не по себе. Почему она сказала об этом? Может, Лина знает о нем больше, чем Женя рассказывал? Может, уже в курсе о тайне, которую он пытается скрыть? Он машинально сглотнул, стараясь не показывать, что боится и криво улыбнулся.

— Да не переживай, я просто шучу! Хотя, я действительно вижу людей. Не насквозь конечно... Но сразу отличаю хороших от тех, что с гнильцой.

— А я из каких?

— Ты определенно хороший. Конечно, не рассказываешь о себе слишком много. Но мы ведь знакомы всего ничего, — она пожала плечами, давая понять, что не вдаваться в подробности своей жизни — это нормально и Женя успокоился.

— Так почему тебя так зовут?

— Мама пересмотрела иностранных сериалов! — отозвалась Лина, а потом тут же добавила: — Шутка! Просто мой папа испанец. Он учился по обмену в Москве и познакомился с мамой. Папа неплохо владел тогда русским, а ещё он очень харизматичный и просто красавчик. Они влюбились, поженились и прожили вместе десять лет. Когда мне исполнилось девять, родители развелись. А за два года до этого мы приезжали сюда, отдохнуть. Тут тогда уже жила моя тётя. Может быть поэтому я решилась на переезд. С этим местом связаны последние теплые воспоминания, когда мама и папа были ещё вместе, — выговорившись, она замолчала.

Лина шумно выдохнула, словно выпуская остатки душевной горечи, скопившейся в сердце. А потом снова широко улыбнулась. И хоть в глазах отразилась грусть, она, казалось, не жалела о том, что было.

— А мне интересно... Раз ты из Оренбурга, может ты казах? Там ведь совсем рядом Казахстан.

— Неплохие познания в географии! — усмехнулся Женя. — А я похож на казаха?

— Не знаю. Я была в Оренбурге очень давно, там в торговом центре видела казахов. Для меня все азиаты на одно лицо, — сказала Лина.

— Для меня тоже, — сообщил Женя и оба рассмеялись.

— Так кто ты по национальности? Я наполовину чистокровная испанка, наполовину русская. Ну русская — это не точно, может немного еврейка и даже чуть-чуть армянка. Но из пятидесяти процентов — на двадцать пять я точно русская.

Женя улыбнулся, залюбовавшись своей пока ещё подругой. Даже в ночи она была так изысканно прекрасна, а тусклый свет фонаря оттенял и подчеркивал нежные линии лица. Такая интересная, необычная. Она не знает о его прошлом совершенно ничего, но общается как с давним другом. Неужели, такое возможно? Неужели бывают люди, которых не волнует то, что было, а только сам человек — какой он есть сейчас? Неужели, её и правда не волнует жизненный багаж? Может, она спросит об этом позже?

— Может ты якут? — Лина прервала поток мыслей Жени и он, словно очнувшись, часто заморгал. — Или... Я не знаю. Китаец? Твой папа китаец?

— Мой папа кореец, как и мама. И сестра. И я тоже кореец, — наконец отозвался Женя.

— О как интересно! Получается, у нас с тобой эдакие приключения иностранцев в России?

— Хах, что-то вроде того, — поддержал шутку Женя.

Хотя назвать корейца иностранцем в многонациональной России было сложно, испанец, точнее испанка, вполне подошла бы под такое определение. Да и то Лину не назовёшь иностранкой, ведь она родилась и выросла здесь. А вот Женя в своём нынешнем положении и с паспортом другой страны вполне смахивал на иностранца.

— Я пятнадцать лет прожил в Южной Корее, — с удивлением для самого себя внезапно выпалил Женя. Но решив, что этой информации хватит, умолк.

— То-то говор у тебя интересный! А я всё не пойму, ну что не так! — воскликнула Лина, хлопнув себя ладонью по бедру от восторга.

— А что не так? Сильно слышно?

— Не то что бы... Я просто жила в Москве, слышу чистый московский говор и отличаю его от других. Ну вот, к примеру, местный, точнее, кубанский. Его ни с чем не спутаешь, но многие приезжие быстро ассимилируются и начинают так же гэкать и шокать. То есть местного от приезжего уже сложно отличить. И вот я точно знаю, как разговаривает мой дядя. Его уральский говор почти похож на московский, за исключением некоторых слов, вроде "айда". В Москве так не говорят, но я от него знаю, что это значит "идём", — пояснила Лина.

— Так а я как разговариваю?

— Скажем так, слишком хорошо. Слишком идеально. Что-то вроде московского говора, но с примесью чего-то непонятного. В общем, слышно, что много лет ты говорил и думал на другом языке. Не знаю, как это научно объяснить, я не лингвист ни разу, — улыбнулась Лина.

— Так это хорошо или плохо? — не унимался Женя

— Да всё хорошо! Я просто объясняю, что заметила это. Другие может и не заметили бы. Кстати! Есть у меня знакомая. Она русская, но много лет жила в Штатах, а недавно вернулась в Россию. Так вот, она разговаривает с забавным акцентом и не понимает некоторых русских шуток или слов. А ты?