А, конечно. После взрыва, разнёсшего окна на пару кварталов вокруг, должны были явиться стражи порядка. Перед ломбардом и зелёной лавкой стояли двое босых монахов в белых робах с замысловатыми татуировками на лбах. Хм, у них на лицах пропечатан орнамент в виде хохочущей морды Обу-Хурая? А у владыки неплохо с юмором и самокритикой.

— Неоспоримые следы явления Старшего Божества, — изрёк монах повыше, который внимательно осмотрел место происшествия и повёл ладонью в воздухе, будто перелистывая книгу.

Глянул на меня.

— Яр Соколов. Повелитель стихий Ормангор приходил по твоему зову?

— Нет, конечно. Я ничтожный новичок, какое ему до меня дело.

И это было правдой: он приходил к ищейке, не ко мне.

— Мы не виновники, а пострадавшие, — живо откликнулся Щёлкарь, появившись в дверях со своей неизменной трубкой, которую прямо сейчас набивал по новой. — Это мой покупатель, только вышел из лавки, и на тебе, схватка. Какой-то охотник настиг свою жертву, продул бой, а чтобы спастись, вызвал Ормангора. Тот озлился на дерзость и испепелил обоих к потрохам.

— Его ментальное тело искусно затуманено, не могу прочесть и убедиться, что это не ложь, — спокойно сообщил высокий монах обычному, не стесняясь говорить о нас в третьем лице.

Кажется, тощий отвечал за информацию, а тот, что пониже, — за боевые действия. По крайней мере, я заметил различия: налобное тату у высокого щурилось, а у обычного воинственно и грозно хмурилось; пояс дознавателя был желтоватый, а боевика красноватый; ещё и разные татуировки на запястьях и ладонях. Не особо заметные детали, но говорящие.

— Открой своё ментальное поле и память, торговец, — предложил высокий. — Чтобы мы проверили, правду ли ты говоришь.

— Вот ещё, — хмыкнул белк, пыхнув трубкой. — Заплатите за информацию, тогда продам. А бесплатно ни-ни. Четвёртая поправка к конституции Базарата защищает мои права.

— Это так, — без улыбки, но и без раздражения кивнул дознаватель. — Зато мы можем прочитать слабого. Яр Соколов, подтверди: Щёлкарь сказал правду? Если опровергнешь, получишь награду за выявление преступника.

Угу, и какой-нибудь штраф за участие в бою, который привёл к убыткам всех зданий вокруг, и ещё кучу ненужного внимания. Только вопросов от местной власти мне не хватало. Дознаватель уставился на меня, опытный умник, моё непрокачанное враньё наверняка за версту различит. Значит, врать не станем.

— Четвёртая поправка, уважаемый, — вежливо сказал я. — Можно я не буду с разбега влезать в местные разборки? Скажу по неопытности что-нибудь не то, и потом разбираться? Клянусь, что не сделал ничего преступного и стал жертвой того, что здесь произошло!

Способность дознавателя подтвердила, что я говорю чистую правду. Монах наклонил голову, разглядывая меня, словно разделанную до костей рыбу на доске суши-мастера, а затем бесстрастно кивнул.

— Обвинений к вам нет, инцидент исчерпан, — объявил его напарник, оба монаха сделали умиротворяющий жест руками и пошли в сторону соседнего здания. Видимо, опросить потенциальных свидетелей.

— И вам хорошего утречка! — Щёлкарь проводил их глазами, а затем со значением помахал соседям-торговцам, которые выглядывали из зданий с выбитыми окнами или вышли на улицу. Из гостиницы на острове вывалила толпа, повсюду шли обсуждения и кривотолки, сотни горящих фонарей сделали ночь в Бухте Джа светлой почти как день.

— Не бойся, никто нас не выдаст, — проворчал белк. — Тут не принято влезать в чужие дела. И каждый знает: если сдаст меня и Шелеста, у нас найдётся сундук воспоминаний о тёмных делишках и хитростях любого в этом квартале.

— Уважаемый, хочу ещё раз тебя поблагодарить. Если бы не твоя помощь, мне пришёл бы конец. Возвращаю вещь, которой ты так щедро поделился.

Протянул ему алый кинжал, белк цапнул его и убрал в инвентарь… а я согнулся от приступа адской боли. Всё тело будто пробила горячая душераздирающая судорога, из горла вырвался стон и я упал на колени, корчась в спазме.

Получен кармический откат за совершённое доброе дело: возвращение дорогой вещи, которую вы имели формальное право присвоить. –1 ко всем параметрам до выхода с этажа. Поздравляем, вы следуете Пути Чистоты, но зло сопротивляется каждому вашему шагу. Сумеете ли вы пройти Путь до конца?

— Эй, ты чего? — с беспокойством спросил белк. — Кинжал, что ли, подрейнил?

— Нет, это его проклятие, — прошелестел скелет-витамант, спускаясь с крыльца и поправляя мокрую ладонь, которая успела вылезти из воды и вернуться к хозяину. — Похоже, проклятье мстит каждый раз, когда парень творит добро.