Взглянув вниз, я закатал рукав, обнажая нижний край татуировки. Она была испорчена свежими шрамами гнева, но она была тут. Моя богиня была со мной в битве, и я выжил.

Въезжая в город, я знал, что должен найти ее — девушку, которая оставляла каждое письмо, подписанное просто: Джоанна.

Глава 2

Джоанна

Настоящее

— Пожалуйста, скажи мне, что ты наденешь что-то откровенное.

Моя младшая сестра, Хани, взглянула на меня поверх своего телефона, пока я кусала губу, переводя взгляд с двух висящих платьев на то, которое я примеряла.

Я посмотрела на себя в зеркало.

— Я не знаю. Это кажется немного большеватым, понимаешь?

— Ты имеешь в виду скучноватым.

Я закатила глаза.

— Нет, просто… маловероятно, что в этом моя грудь выскочит сама по себе, когда я потянусь за салатом. Кроме того, оно удобное.

Теперь Хани закатила глаза.

— Действительно? Удобно? Да брось. Ты была той, кто сказала, что хочешь выглядеть горячо. Сделай это! Разве это не большая вечеринка в честь работы Трэвиса? Пусть он немного похвастается тобой.

— Ага… это их ежегодная вечеринка по случаю окончания налогового сезона или типа того. Он говорит, что это большое дело.

Я снова повернулась, хмурясь при виде длинного свободного платья на моём теле. Теперь, когда я смотрела на него, оно было каким-то бесформенным… и коричневым. Не хорошо. Я хотела чувствовать себя комфортно, выглядеть как я, но Хани была права. Я также хотела хорошо выглядеть для Трэвиса и его друзей по работе. Дело было в цвете? Может, в подоле?

Хани скрестила ноги, выключила телефон и уставилась прямо на меня.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы Трэвис стоял на коленях, ты должна бросить ему кость. — Она указала на зеленое платье. — Вон то. Поверь мне. — Она вернулась к своему телефону.

Я коснулась шелковой зеленой ткани платья, висевшего на задней стенке гардеробной. Оно было великолепным — изумрудно-зеленое шелковое платье с запaхом, струящимися короткими рукавами и небольшим развевающимся подолом до середины икры. Это было не слишком откровенно, но определенно обтягивало мои изгибы, имея глубокий вырез и разрез сбоку. Так что, несмотря на то, что оно было далеко от моей нормы, я должна была признать, что оно было довольно идеально.

— Помимо того, что ты выглядишь в нём чертовски горячо, ты не можешь появиться в ботинках и брюках-карго.

— Я не собиралась надевать ботинки, — проворчала я. Но она не ошиблась. Мои предпочтения склонялись к удобным походным ботинкам, штанам для полевого гида и футболкам. Мне нравилось думать, что это потому, что они были практичными. Я была рыболовным гидом, и эта работа не очень сочеталась с любимыми платьями Хани и юбками-карандашами. Ее работа в области маркетинга и связей с общественностью означала, что она надирала задницы и собирала имена, и всё это в своих Louboutin.

Пока она снова писала сообщения на телефоне, я посмотрела на свою младшую сестру. Несмотря на то, что она была всего на два года моложе меня, она определенно всегда была на высоте, когда дело касалось внешности и моды. Она всегда была изысканной.

На самом деле иногда мне казалось, что она даже не понимает, насколько мы разные. Я всё ещё размышляла о том, в чём я не была похожа на свою сестру, как спросила её:

— Ты помнишь Майкла Дрейка? Из старшей школы?

— Ухх… Припоминаю. Бейсбольная команда, да? Я почти уверена, что мы вместе ходили на танцы.

— Ага. Для моего выпускного. Когда он подошел ко мне после урока химии, я подумала, что он собирался пригласить меня. Я когда-нибудь говорила тебе это?

— Подожди! Ты не рассказывала! — теперь я привлекла ее внимание.

— Да, мы были партнерами по химии, и я несколько раз помогала ему с его лабораторными. Мы поладили, и когда он подошел ко мне после занятий, весь нервничая, я подумала, что он может попросить меня пойти с ним на выпускной.

Хани просто смотрела на меня, ее брови приподнялись, отчего ей стало немного неловко.

— В любом случае, — продолжала я, — я была неправа. Он очень нервничал, но это было только потому, что он боялся спросить у меня твой номер, чтобы он мог взять тебя на танцы.

Я отвела взгляд, не понимая, почему я только что рассказала ей эту историю. Я не завидовала Хани. По крайней мере, не всё время. Но были времена, когда мягкость и женственность давались ей так легко — это было просто то, кем она была.

Всё, включая её имя (прим. в оригинале имя Хани это Honey, что переводится как милая, мёд, сладость), излучало сексуальность — светлые волосы, длинные тонкие конечности, ярко-голубые глаза… Это была просто Хани. Я, с другой стороны, всегда чувствовала себя не в своей тарелке с моими не совсем светлыми, но и не совсем каштановыми волосами, смешанными серо-зелеными глазами и сильным за годы походов телом. Я была в хорошей форме, но не обладала мягкостью Хани. Единственное, что у нас, казалось, было общее, так это унаследованная грудь бабушки Наны. Она была буквально единственной вещью, которая казалась мне женственной, и в основном мешала.