Ну да, естественно, во всём виновата бедная девушка, которую мало того, что чуть не изнасиловали, теперь ещё и в углу зажимают.

Злюсь. Очень злюсь на этого напыщенного индюка! До этого тряслась, как осиновый лист, а сейчас во мне проснулась ярость.

— Вы сами во всём виноваты! — повышаю голос на Горецкого. — Нечего было ко мне приставать. Я говорила вам, а вы! А вы!

— Что я?! — рявкает.

Вздрагиваю.

— После того, как ты сказала, что моя сотрудница - я тебя хоть пальцем тронул?! —бросает мне, отрезвляя.

Замолкаю.

А ведь правда...

Когда я показала ему свой бейдж и всё объяснила, он остановился. Попросил положить документы на стол, а я — бежать. Его правда. Тут даже не поспоришь.

Хотя очень хочется.

— Всё равно вам никто не даёт право нападать на девушек, даже если не знали, что они ваши подчинённые!

Босс раздражённо проводит рукой по лицу. Кажется, я его утомила. Ничего-ничего, потерпишь! Я из-за тебя вон, две ночи уже не сплю, дёргаюсь, как ненормальная!

— Вышло недоразумение, — неожиданно спокойно говорит он.

Вроде хочет что-то объяснить, возможно, покаяться, но меня уже завели. Да так, что не остановить.

Набираю в лёгкие побольше воздуха и...

И тут Остапа понесло.

— Да, действительно! Попытаться изнасиловать незнакомую вам девушку — всего лишь недоразумение! Для вас всё так просто? Мелочь какая то? Да тут единственное недоразумение — это вы! — несёт меня ещё хлеще.

Разозлил, зараза!

Босс снова сжимает челюсти, в глазах темнеет. ОЙ, договорюсь сейчас, ой, договорюсь..

— А у тебя очень острый язычок, — говорит низким голосом и щурится. — Я бы его укоротил.

Презрительно щурюсь в ответ, и вот такая перестрелка глазами у нас продолжается минуты три.

— Я требую компенсацию за мою уничтоженную вещь, — озвучивает то, чего я больше всего боялась услышать.

— Десять миллионов долларов.

Вся моя прыть улетучивается. Смотрю на него, не моргая, жду приговор.

От этой суммы мне опять становится плохо.

— Такова цена моей статуэтки.

Кровь тут же схлынула куда-то к ногам или ещё ниже.

— У меня нет таких денег...

— Тогда придётся расплачиваться по-другому.

— К…как? — произношу, заикаясь.

Опускает глаза на мои губы, вижу, как в предвкушении дёргается его кадык. Боязно и завораживающе..

— Читала сказку «О рыбаке и рыбке»?

Окидывает взглядом мои рыжие волосы, сам сильнее прижимается ко мне всем телом.

Через ткань моего офисного платья и его рубашки чувствую, как учащённо бьётся его сердце. Будто возбуждён.

Или.

Опускаю глаза вниз.

Нет, не будто.

Сжимаюсь, тихонечко скулю.

— Три желания, — произносит приглушённо мне на ушко и с каким-то животным наслаждением вдыхает аромат моих волос. — Ты исполнишь три моих желания.

Отходит на шаг назад, накручивает на палец мой рыжий локон, до чего же у него пугающий, хищный и голодный взгляд.

Зверь.

— И тогда я всё тебе прощу, Полина.

Мне даже страшно подумать, что он там себе нафантазировал. Какие ещё три желания?!

— О первом узнаешь сегодня же вечером.

Скользит взглядом по моему лицу, облизывает губы и смакует.

— И попробуй только сбежать.

Оставляет на мне свой цепкий взгляд, парализующий всё живое взгляд и через несколько секунд покидает кабинет.

Медленно сползаю по стене. Обхватываю колени руками и утыкаюсь в них носом.

Ну кто меня за язык тянул?! Он же хотел всё нормально объяснить, а я, дура, взбесилась!

Конечно, я могу себя оправдать, конечно, во мне накипело, но я ещё больше разозлила босса!

Правильно Маргоша говорит: катастрофа — моё второе имя. Всё всегда порчу. И статуэтка — не исключение.

Три желания... Задумчиво сверлю стену взглядом.

Что он задумал?

Рыбак и рыбка? Ну-ну.

Смотри, Горецкий, как бы тебе у разбитого корыта не остаться.

Скот!

Выхожу из кабинета с гордо поднятой головой.

Скот, Горецкий! Скот! Скот! Скот!

Но парфюм хороший.

7.

Полина

Весь день меня потряхивает, никак не могу успокоиться. Перед глазами стоит бешеный взгляд босса, его хищный оскал и ручищи на моей талии.