Ольга Леонидовна ткнула наманикюренным ноготком в чёрно-белую, с пожелтевшими краями фотографию. На ней была изображена голенастая девушка в тёмном платье чуть выше колен и белом переднике а-ля горничная. На ногах белые гольфы и чёрные туфли на низком каблучке. Слева красуется чуть различимый комсомольский значок. Волосы заплетены в две косички с белыми бантами.

— А это вот мы с Сергеем в московском роддоме, я держу на руках Андрюшу. Муж тогда уже был старшим преподавателем кафедры службы войск Военного института МВД имени Дзержинского. А так он родом из Могилёвской области. Мы в Москве через одного общего друга познакомились, я тогда после политеха только устроилась по распределению в проектный институт.

Она перевернула ещё одну страницу.

— А это тот же роддом, уже с Риточкой выписываюсь, а Андрюша рядом вот стоит, папу за руку держит. Тут Сергей Михайлович уже старший преподаватель и заместитель начальника научно-издательского отдела Военного института КГБ при Совете Министров СССР. А вот на этой фотографии муж уже генерал-лейтенант внутренней службы, начальник Штаба МВД СССР. Сейчас он возглавляет Академию МВД СССР, которую сам и создавал, и где наш старший учится. Он и в кино успел поработать, консультантом фильма «И снова Анискин». Смотрели же? — не без гордости спросила Ольга Леонидовна.

— Смотрел, — механически кивнул я, разглядывая фото Лебедева в генеральской форме, причём с боевыми орденами.

— Оля, ну это нашему гостю совершенно ни к чему, — поморщился Лебедев.

А в моей голове что-то щёлкнуло и тут же пазл сложился. Сергей Михайлович Лебедев[2], тот самый, которого Цвигун по поручению Брежнева отправил реформировать МВД. Очень деятельный, даже чересчур, что многим не нравилось. Невзлюбил его почему-то и Чурбанов, который устраивал в Академии проверки, пытаясь найти на Лебедева компромат. В апреле 79-го Чурбанов заставил Лебедева написать заявлении об увольнении по собственному желанию. Лебедев вернулся в Академию и застрелился в собственном кабинете. Оставил предсмертную записку, в которой в общих чертах писал о том, что он себя не жалел, а его гнобили власть имущие. Что-то там про мир холуёв, рабов и карьеристов. А ещё Лебедев дружил со многими деятелями культуры. Точно помню увиденное на каком-то сайте фото, где он стоит рядом с Высоцким.

Да-а… Я посмотрел на Сергея Михайловича другими глазами. Какая же трагедия разыграется меньше чем через год! И он ещё ничего не знает, живёт своей Академией, пестует её… Ну я так предполагаю. Как же и супругу жалко, и детей, прежде всего Риту. Андрей-то ладно, он живёт своей жизнью, с девушкой вон встречается, хотя, конечно, потеря отца и для него станет ударом. Опять же вся эта история с самоубийством и предсмертной запиской может как-то негативно отразиться на его будущей карьере.

Тут мама моей студентки решила переключиться на мои музыкальные способности.

— А может вы, Арсений, нам что-нибудь сыграете? Вы же ведь композитор!

— Да я на фортепиано и не играл толком никогда. Всё больше народный инструмент – гитара.

— А у нас есть! Риточка, принеси, пожалуйста, нам гитару. У нас папа иногда под неё романсы поёт, — сообщила женщина с заговорщицким видом, снова заставив Сергея Михайловича поморщиться.

Гитару девушка принесла из соседней комнаты, и был инструмент, к счастью, шестиструнным. А то с семиструнной гитарой пришлось бы помучиться, настраивая под привычную шестиструнную, был у меня такой опыт. Эту, правда, тоже пришлось подстраивать, хорошо хоть на ней не было слоя пыли. Значит, и правда глава семьи романсы периодически исполняет.

— Что же вам сыграть? — спросил я, закончив с настройкой.

— А можно «Букет»? — тут же оживилась Рита.

— Можно и «Букет». Только сначала минералочки выпью, с вашего позволения, промочу горло…

Ну а дальше спел. Старался, женщинам точно понравилось, Сергей Михайлович благосклонно кивал. А затем Ольга Леонидовна поинтересовалась, сколько у меня всего песен и не собираюсь ли я написать ещё что-нибудь такое, что мы услышим по радио и увидим по телевидению? Вот этот вопрос для меня всегда как триггер, спусковой крючок, заставляющий пускаться во все тяжкие, и я нагло заявил, что да, парочка песен практически готова, нужно только написать ноты, разложить на инструменты и сделать аранжировку.

— А под гитару можете исполнить? Ну пожалуйста!

Ольга Леонидовна молитвенно сложила руки, я вздохнул и обречённо кивнул.

— Только это, так сказать, черновик, так что уж сделайте снисхождение…

— Ничего, ничего, мы придираться не будем, мы всё понимаем, — заверил хозяйка.

Я тем временем мысленно перебирал песни из моего будущего, те, что появятся не раньше, чем лет через пять, а лучше десять. И чтобы при этом не были пошлыми, голимой попсой, к которой я питал стойкое отвращение.

О, точно! Эту за авторством бит-квартета «Секрет» я помню наизусть, да и аккорды простейшие. Разве что не тупо отбивать их ногтями по всем струнам, а цепляя определённые, и получится своего рода акустическая аранжировка.

— Песня называется «Привет». В начале лета был в Москве, решался вопрос с институтом, пришлось ехать в троллейбусе, шёл дождь, на углу стояла девушка под зонтиком и, глядя на неё, у меня родился первый куплет. Я слова даже на прокомпостированном билетике записал ручкой, так как блокнота с собой не было, — вдохновенно сочинял я.