— Точно, — подтвердили мы с Ритой хором.

— Хм-м… Ну, судя по первоначальной отёчности ступни можно было предполагать более серьёзные последствия. Однако… Даже и не знаю, что и сказать.

Мы с девушкой переглянулись и загадочно друг другу улыбнулись. Травматолог наших переглядываний, к счастью, не заметил, иначе у него появились бы к нам вполне резонные вопросы.

В общем, час спустя тем же порядком мы вернулись в поле, где наши уже заканчивали уборку моркови. Известие о том, что с ногой всё в порядке, если не считать небольшой отёчности, которая ещё будет сходить день-другой, вызвало бурную радость, смешанную с искренним удивлением. Как так? Все были уверены, что кости расплющены в лепёшку. В общем-то, они были правы, вот только я не стал распространяться о том, что применял ДАР, дабы все кости срослись в течение нескольких минут.

Да и Маргарита, щеголявшая в разрезанном сапожке, как обещала, молчала, как партизан на допросе у фашистов. Так до самой Москвы, куда мы вернулись уже на закате, не проронила о моём участии ни слова. Я это знал, поскольку мы ехали в одном автобусе, хотя утром она сидела в другом. Захотела обратно ехать в «ПАЗике», вместе со мной, и попросила одного студента поменяться. Тот был не против, всё-таки в «ЛиАЗе» ехать немного комфортнее. Во всяком случае, у автобуса из Ликино-Дулёво ход плавнее, да и пыль не так лезет изо всех щелей.

Я-то практически всю дорогу до Москвы банальным образом проспал, всё ещё сказывалась слабость. Только по приезду почувствовал себя более-менее лучше. Даже позволил себе сесть за руль терпеливо дожидавшегося меня весь день на стоянке у института «Жигулёнка». Правда, предложив перед этим Маргарите подвезти её до дома. Всё-таки она ещё прихрамывала.

— Не откажусь, — улыбнулась окончательно пришедшая в себя девушка. — Мой дом на Мосфильмовской улице.

Вот когда я этот адрес услышал, а позже и сам дом увидел, уже тогда в моей голове промелькнуло подозрение, что девочка непростая. А через день она пришла в больницу с со своей группой. Улучив момент, когда я остался один, а остальные студенты уже двигались к выходу, Рита задержалась и с покаянным видом сказала:

— Арсений Ильич, простите меня, пожалуйста!

— За что? — искренне удивился я, так как не помнил, чтобы девушка успела мне подстроить какую-нибудь пакость.

— Я… Я рассказала родителям про то, как вы чудесным образом восстановили все поломанные кости моей ступни. Они приглашают вас к нам домой, хотят познакомиться с вами… Если вы не против, — торопливо добавила она, отчаянно краснея.

— Хм, ну в общем-то я не против нанести визит вежливости… И когда меня ждут в гости?

Рита сразу просияла.

— В субботу или воскресенье сможете? — спросила она.

— Смогу, у меня всё-таки выходные, разве что с утра в субботу заскочу в больницу. Нужно будет провести парочку сеансов иглорефлексотерапии и записать показатели. Давайте предварительно на вечер ближайшей субботы договоримся? Я как-то больше привык воскресенья проводить дома, делать свои дела. Кстати, как родителей звать?

— Папа Сергей Михайлович, мама Ольга Леонидовна.

— Ага, ясно, постараюсь не забыть… И давайте на всякий случай обменяемся телефонами, мало ли какие могут возникнуть форс-мажорные обстоятельства.

Так и порешили. В субботу, вернувшись ближе к обеду из больницы, я набрал домашний номер Лебедевых. Трубку подняла, похоже, мама Маргариты, Ольга Леонидовна.

— Добрый день! Это Арсений, из института, где ваша дочь учится. А Маргариту я могу услышать?

— Один момент!

Спустя некоторое время в трубке раздался знакомый голос:

— Здравствуйте, Арсений Ильич!

— Здравствуйте, Рита! Ну что, я готов вечером заехать в гости, часикам, скажем, к шести.

— Здорово! — казалось, на том конце провода девушка приплясывает от радости.

— Но как ваши родители на это смотрят? Может, спросите у них?

— Ой, да, секундочку…

Её не было секунд пятнадцать.

— Мама с папой только рады будут, приезжайте. У нас 12-я квартира.

— Вот и славно, тогда до вечера.

Не знаю, кто по жизни её родители, может, простые рабочие (хотя вряд ли, дом-то с виду чуть ли не ведомственный), но к визиту я тщательно подготовился. Для начала смотался в «Елисеевский», где разжился тортом «Наполеон». Затем рванул на Центральный рынок, купил пяток свежайших роз, попросив их красиво упаковать.

Ближе к вечеру принял душ, надел лучший костюм в сочетании с чёрной водолазкой… От одеколона «Миф», подаренного мне ещё Татьяной и который всё не желал заканчиваться, я в этот раз отказался. Буду пахнуть собой, всё-таки уже не лето, не вспотею.

Ехать решил на такси. Не исключено, что придётся хоть немного, но выпить, а садиться за руль в подпитии довольно чревато.

В красивый пакет с эмблемой грядущих Игр в виде олимпийского Мишки положил торт и бутылку «Золотого петушка», цветы, понятно, придётся держать в руках. Уже в такси сунул в рот мятную жевательную резинку «Wrigley’s Spearmint». Если и должно чем-то пахнуть изо рта, так это свежестью. А выплюнул я жвачку в урну, стоявшую рядом с крыльцом «ведомственного» дома.