— Если она хочет помочь твоему отцу — пусть. Если он снова провалится, она рано или поздно бросит это дело. Ты не можешь контролировать весь мир, брат. Так жизнь не работает.

— Довольно долго у меня это неплохо получалось.

Он усмехнулся.

— А что, если она действительно влюбится в этого парня? Останется здесь с кем-то, кто ей не ровня, и посвятит жизнь попыткам исправить нашего отца? Нет. В Чикаго она расцвела, потому что её не тянуло на дно семейное дерьмо. Наше прошлое. Она получила новый старт вдали от всего этого, и я хочу, чтобы у неё снова был такой шанс. Поэтому я так благодарен, что рядом с ней есть ты. Я по уши загружен работой, Шей и ребёнком, я теряю контроль, чувак. Так что спасибо, что поддерживаешь Лайлу. Ты мне брат во всём.

Он похлопал меня по плечу, и я почувствовал, как вина разливается по венам.

— Всегда. Но, честно, ты слишком всё накручиваешь. Может, тебе стоит поехать с ней посмотреть эту клинику. Она скоро оформит его туда, и ей не помешает твоя поддержка.

Его лицо напряглось.

— Нет. Я не стану это поддерживать. Он снова провалится, как всегда. Я не собираюсь разделять иллюзии Лайлы о том, что можно спасти человека, которого уже не спасти. Я просто не могу, Хью.

Я кивнул. Я знал, что не смогу его переубедить. У него были свои причины.

— Понял. Не переживай. Я позабочусь о ней. А ты сосредоточься на Шей и ребёнке. Я уговорил её пойти к моей маме на приём. Может, это поможет ей справиться со всем этим, вне зависимости от того, чем закончится ситуация с твоим отцом.

— Это офигенно. Да, это хорошая идея. У неё внутри слишком много дерьма, с которым она не хочет разбираться. Потому что если бы хотела, то, наверное, не так рьяно пыталась бы его спасти. Спасибо, что подтолкнул её к этому. Я перед тобой в долгу.

— Ничего ты мне не должен. Мама была только рада, да и она чертовски хороша в своём деле. Так что это точно пойдёт на пользу.

— Да, полностью согласен. Ты знаешь, как она собирается оплачивать эту программу? Предполагаю, там, наверное, дают рассрочку?

Я не собирался рассказывать ему про машину. Он бы взбесился. Это была не моя история, и я уже разобрался с этим.

— Не знаю. Она ничего об этом не говорила, только что деньги у неё есть.

— Я не могу позволить ей влезть в долги ради этого, чувак.

Напряжение и злость были видны по его сжатым плечам.

— Трэв, слушай. Ты когда-нибудь задумывался, что Лайла может быть права? Он ведь никогда раньше не проходил лечение. А что, если эта программа действительно сработает? Тогда оно того стоило бы, да?

Он пристально посмотрел на меня, а потом покачал головой.

— Нет. Мой отец погиб в той аварии, что унесла жизнь моей матери. В тот день он отказался от своей семьи. В тот день моё детство закончилось.

— Я понимаю твою злость. Правда понимаю. Но Лайла изучила этот вопрос. Она вернулась домой с планом, и, наверное, она самый умный человек, которого я знаю. Так что просто поверь в неё хоть немного.

— Меня бесит, что она этим занимается, но мне ещё больше ненавистно, что каждый раз, когда я её вижу, я веду себя как козёл.

Он пожал плечами.

— Думаю, я могу её поддержать, даже если не поддерживаю саму идею лечения. Пора перестать давить на неё и просто радоваться, что она дома.

— Вот это хорошая мысль. Она не передумает, так что тебе остаётся только смириться и поддерживать её, насколько можешь. Проводить с ней время, не вешая ей лапшу на уши.

— Ага. Без проблем. Чёрт, чувак, ты прямо как твоя мать с этим терапевтическим дерьмом, — сказал он, когда дверь распахнулась, и Клайн вошёл внутрь, окинув нас взглядом. Увидев Трэвиса, он слегка напрягся, но быстро взял себя в руки.

— Привет, парни. Как дела?

Клайн обошёл бар.

— Я заскочил, чтобы заняться инвентаризацией, о которой ты просил. Вчера не успел — у нас с открытия до закрытия был полный завал.

Хороший парень. Надёжный работник. Просто недостаточно хорош для Лайлы. И бедолага даже не был с ней, но всё равно попал под прицел Трэвиса.

— Спасибо, что занялся этим, — кивнул я.

— Хорошо, что ты здесь. Мы как раз говорили о Лайле, — голос Трэвиса прозвучал жёстко.

— Да? И о чём?

— О том, что она уезжает в начале сентября. Это временно.

Клайн кивнул, достал из-за стойки планшет с учётом и посмотрел на меня, прежде чем снова перевести взгляд на Трэвиса. Он мог бы прямо сейчас сказать ему, что между ними ничего нет. Почему, чёрт возьми, он этого не делает?

— Я в курсе. Она ясно дала это понять.

— Хорошо. Так что не строй никаких иллюзий насчёт того, чтобы это изменить. Понял?

Трэвис поднялся на ноги и расправил плечи. Трудно было сдержать смех — иногда он вёл себя, как настоящий громила. Но за всем этим скрывался хороший человек.