Но деревья и кустарники всё так же перешёптывались на ветру, лепетали листья, а с небосвода, кое-где подёрнутого дымкой, подмигивали звёзды…

«Может, люди уже просто спят, и ни при чём тут зловещие знаки? – засомневалась Виттория, притормозив у таблички с номером тридцать четыре. Чуть ниже висело любезное объявление, автор которого обещал переломать ноги тому, кто станет ходить по газонам. – Про фонари ещё барменша жаловалась, что их никак не починят. А каштаны… В сущности, что я знаю о каштанах? Да ничего».

Телефон в сумке тихо тренькнул – скорее всего, Летиция ответила. Унаследованные от уважаемого предка паранойя и мизантропия тем временем сообща одолели любопытство, и Виттория окончательно решила повернуть назад, к безопасным освещённым улицам, где даже по ночам скитались люди и монстры.

Но тут случилось непредвиденное.

Она перевела взгляд на следующее строение – и захлебнулась вздохом, осознав, что немножко ошиблась в расчётах. Временный хозяин книги «Багряных сказаний о небывалых существах» затаился вовсе не на пустыре между восьмым и десятым домом, как подсказывала карта, а прямо тут, в тридцать втором, практически на противоположном конце улицы. Об этом кричало буквально всё: резко проявившийся запашок мертвечины; ощущение грязного, липкого воздуха вокруг кирпичной двухэтажки; белый налёт на деревьях и траве, похожий то ли на плесень, то ли на изморозь; наконец, аморфная потусторонняя мерзость, откормленная до размеров слона, если только можно себе представить хищного слона, разумеется…

Иначе говоря, всё кричало о том, что тут творится недоброе колдовство, причём с завидной регулярностью.

Виттория, разумеется, была на стороне добра, против зла и загрязнения любимого города отходами нелегального оккультизма, однако силы свои оценивала здраво – и, на полушаге развернувшись на пятках, драпанула к библиотеке. Но совершила при этом грубейшую, дилетантскую ошибку, непростительную ошибку для колдуньи из рода Флорабелио: испугалась до трясущихся поджилок. А любая, в какую ни ткни, сверхъестественная дрянь весьма чувствительна к страху – собственно, им она и питается в основном… То, что охраняло территорию, где обосновался владелец «Сказаний», почуяло свою любимую пищу.

И ринулось следом, разевая тысячи пастей.

«…», – подумала Виттория, заимствуя выражение у Лобо Флорабелио.

Что произойдёт дальше, она предвидела без всяких пророческих странностей. Ей придётся отразить атаку; злой колдун выглянет на шум; гостям он не обрадуется… А вот остальное целиком и полностью зависело от того, когда на помощь явятся Летиция с Белым Лисом… Ну, если они вообще озаботятся судьбой непутёвой коллеги.

«Надо продержаться, – застучало в висках. – Надо, надо, надо… Надо действовать нестандартно!»

План созрел в голове мгновенно.

До библиотеки она добраться не успеет, это яснее ясного. Да и чем помогут против хищного аморфного монстра обычные двери? Суровые законы мира колдовского никто не отменял…

«Но и законы физики – тоже. Что там у нас с инерцией?»

Виттория досчитала до трёх – и, зацепившись сгибом руки за фонарный столб, резво развернулась на сто восемьдесят градусов. Гадкое клубящееся облако пролетело мимо.

А она снова рванула, но в противоположную сторону.

«Колдовать нельзя – и дураку понятно; без колдовства не выжить – тоже яснее ясного, – проносились мысли одна за другой. – Значит, надо тянуть время, сколько возможно… А, была не была!»

И, решившись, Виттория швырнула через плечо всё, что было в карманах – мелкие монетки, разноцветные верёвочки с узелками, деревянный гребешок… Пока к ним не прикоснулось зло, то были обыкновенные предметы, без капли мистики. Заклятья, нашёптанные над ними, просыпались лишь в момент острейшей необходимости.

Метрах в двадцати позади неё раздался жуткий грохот – мусорные ящики опрокинулись, а тварь взвыла, почему-то по-собачьи.

Счёт шёл на секунды, на шаги.

Один, два, три, четыре…

Справа показался злополучный десятый дом – вполне мирный, скучный, со светлыми окнами и занавесками в цветочек.

…пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…

Туго зазвенели невидимые струны, запели голоса. Улицу, мгновение назад совершенно обыкновенную, если не считать чудовищ и зачарованных домов, рассекли препятствия – звенящие ручьи из голубых ниток, огненные – из алых; закрутились потоки ветра. Воздвиглись железные врата – там, где лежали монетки, протянулись цепи; где упала расчёска – вырос терновник, растопыривая шипы, облекаясь нежными белопенными цветами. Инфернальный вой твари стал жалобным.

…тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…

В среднем человек пробегает стометровку за пятнадцать секунд. Тори казалось, что даже с сумкой под мышкой, даже в широченной юбке она бьёт все рекорды. Кровь стучала в ушах; ноги болели. Расплескался свет от фонарей – здесь, в начале улицы, почти не было сломанных и перегоревших ламп. Впереди раскинулся парк – извилистые дорожки, кое-где гирлянды, вдали – прожектора, верно, над стадионом или кортом.

Виттория загляделась, налетела на вывороченный бордюр и растянулась на асфальте.