Стэндинг-Рок. Климатическая забастовка. Кейстоун. Берлин.

Сотни тысяч людей.

Речи. Скандирования. Марши.

Музыка. Стихи. Надежда.

Сердцебиение отдавалось в ушах. Я покачнулась, отказываясь бороться с воспоминаниями, хотя тошнота грозила свалить меня с ног.

Я вцепилась в подлокотник, заставляя себя подняться.

— Я... я... я обнимаю деревья.

Многострадальный вздох пронесся мимо его зубов.

— Конечно, обнимаешь.

— Тебе это не нравится во мне? — Я уставилась на него, ошеломленная. — Это... как бы моя жизненная миссия. Я очень забочусь об окружающей среде.

Неужели Оливер думал, что я очнусь от комы и стану другим человеком? Он должен был знать, как я отношусь к частным самолетам. Почему он пренебрег этим?

Конечно, у него было свое агентство. Я не могла ожидать, что он не воспользуется им из-за того, что мои пристрастия не совпадают с его, но я ожидала, что он будет уважать меня настолько, чтобы не пускать на частные самолеты.

Ладно, сегодня, с моей травмой, я все понимаю. Но до комы... Перспектива представляла собой возможность, которую я не могла переварить. Когда-то давно я отказалась от своих моральных принципов ради мужчины. Мужчины, который спас меня в детстве, но все же мужчины.

Я мало что помнила о себе, но точно знала, что ненавижу мужей, которые приказывают своим женам, не считаясь с их желаниями. Насколько я понимала, брак, построенный на послушании, - это не брак, а тюрьма.

— Есть шанс, что тебе будет глубоко наплевать на поездки на итальянские и французские ривьеры за покупками? — Оливер начал готовиться к нашему спуску. — Потому что это устойчивая привычка для нас, и таким образом я смогу сохранить свое авиационное хобби. В выигрыше.

Я сморщила нос.

— Ты ужасен.

Он подмигнул.

— Ужасно-сексуальный?

— Ужасный-ужасный.

— Просто проверяю температуру. — Он пожевал внутреннюю сторону щеки, посмотрев на меня.

— Ледяная. И скоро станет еще холоднее.

Раньше я никогда не была неприятной без причины. Я же не знала, что фон Бисмарки владеют целым флотом реактивных самолетов. Черт, семья Ромео производила их - и истребители, и танки, и, возможно, чертово ядерное оружие.

Тяжелые пилюли, но не те, к которым я не смогу привыкнуть.

Так почему? Почему я так расстроилась?

Потому что дело не только в самолетах, - прозвучал голос сквозь головную боль. Дело в стейке, который он тебе подал. Еда, которую предложила Даллас. Ссора, о которой он тебе не рассказывает. Это ребенок, которого ты считала своим младшим братом, - запертый в заброшенном крыле холодного замка площадью 20 000 квадратных футов, который не чувствуется домом.

— Ну, и что ты хочешь, чтобы я сделал? — Оливер провел языком по своим идеальным передним зубам. — Перестать летать на самолетах?

Да.

Но даже я посчитала эту просьбу неразумной. Главный вопрос заключался в том, как мужчина, которого я люблю, так мало заботится о мире, который мы оставим нашим детям. Если только...

Мое сердце заколотилось. Я попыталась поймать его, прижав руку к груди.

— Олли.

— Что теперь? — пробормотал он себе под нос. Мы вообще ладили?

— Мы планируем завести детей?

Он избежал этого вопроса в тот вечер, когда мы ужинали.

И не собирается сегодня.

Оливер бросил на меня нечитаемый взгляд. И снова я оказалась в замешательстве. Мы говорили о создании семьи с самого первого свидания. Он знал, на чем я остановилась. Мы ни за что не обручились бы, не обсудив этот вопрос. А если бы мы это сделали, он не стал бы сглатывать комок в горле размером с Бэйлор.

— Мне все равно. — Он поднял плечо, не встречаясь с моими глазами. — Оставляю это на твое усмотрение.

— Ну, я хочу их. Но ты это уже знаешь.

— Хорошо. Я обещаю усердно работать над тем, чтобы это произошло.

— Разве тебя не волнует мир, который ты оставишь нашим детям?

Он нахмурился и посмотрел на облака.

— Разве Илон не колонизирует Марс?

Илон? Они были знакомы по имени? Он дружил с этим парнем? Забудьте об этом. Я не хотела этого знать.

— А если так?

— Мы купим им несколько лотов. С ними все будет в порядке.

Я покачала головой.

— Это возмутительно.

— Эй, эй, мы еще даже не смотрели на прайс-лист.

— А что будут делать другие люди, которые не настолько богаты, чтобы купить жилье на Марсе?

В светлых глазах Оливера мелькнуло что-то подозрительно близкое к раздражению, но он сохранил спокойный голос.

— Дорогая, меня почти не волнуют жизни моих лучших друзей. Заботиться о жизни гипотетических будущих незнакомцев - это слишком.