— «Россия» горит, ваше превосходительство, растет крен!

От поступившего доклада Роберт Николаевич поморщился — для него с самого начала стало ясно, что под огнем восьми 203 мм орудий огромный крейсер, что должен был служить рейдером в океанских плаваниях, долго не продержится. Действительно, как не изощряйся, но из «рюриковичей» кораблей линии не выйдет, для эскадренного боя они полностью непригодны, даже «Громобой», на котором он сейчас держал свой флаг. Если под градом шестидюймовых снарядов еще можно продержаться, то вот чуть ли не втрое тяжелые 203 мм были смертным приговором. Ведь как не крути, «Россию» сейчас обстреливают главным калибром как бы два прежних неприятельских крейсера, хотя и один из них раньше являлся превосходящим по огневой мощи противником. И это скверно — стоит японцам так перевооружить все свои «асамоиды», а это три недели срока при наличии великолепных верфей, тут были бы пушки, а они имеются, и гадать не нужно, то «рюриковичам» принимать бой будет категорически противопоказано.

— Поднимите сигнал о выходе из боя, мателотом станет «Баян» — он хоть забронирован отлично, как раз против восьмидюймовых снарядов. Шульц выстоит, Андреев пусть своим крейсером занимается — «Россия» в линию станет, как повреждения починит, полчаса, даже час имеется. Скоро у японцев припасенные запасы закончатся, а там стрелять втрое медленней станут.

Вирен беззвучно выругался — не думал, что японцы столь быстро предпримут радикальные меры, причем их превосходство станет неоспоримым. И это в первом же бою, когда он получил под командование бывший ВОК, с добавлением к нему «Баяна», на который он хотел перенести свой флаг. Вот только Матусевич резко воспротивился, сказав, что бывший командир крейсера, ставший флагманом, не должен вмешивать в жизнь корабля, но тут по привычке начнет не только лезть и давать указания, но и мешать при этом. Обычная ревность, основанная на памяти, что когда-то сам отдавал приказы с мостика, на котором теперь не хозяин. Так что Роберт Николаевич перенес свой флаг на «Громобой», сильнейший и лучше других защищенный крейсер ВОКа, и хоть остался недоволен, но понял правоту командующего. И сейчас, повернувшись к офицерам, произнес, покачивая головой:

— Скверно, господа, но скоро будет намного хуже. Сейчас на «Токиве» орудий главного калибра столько же, как на трех других «асамоидах». И присмотритесь к «Касуге» — на ней тоже теперь кормовая башня одинарная, с десятидюймовой пушкой. И еще три восьмидюймовых ствола со щитами на верхней палубе с каждого борта. Если японцы также перевооружат все свои броненосные крейсера вместе с «Ниссиным», нам придется туго. Тут можно просто удвоить бортовой залп главным калибром. Даже наши «иноки» станут слабее — у них броневой пояс не дотягивает до оконечностей, а высокий борт не бронирован, также как на «рюриковичах». И что делать в такой ситуации — ума не приложу. Одна надежда — на подход отряда старых броненосцев, все же три корабля, способных сражаться в линии.

В боевой рубке «Громобоя», со стенками из толстой 305 мм брони, воцарилось молчание — все «переваривали» полученную информацию под грохот корабельных пушек. Перевооружение «Токивы» на единый 203 мм калибр было чертовски опасным примером, как бы наглядной демонстрацией намерений японцев, не сулящих ничего доброго русским кораблям.

— Надо убирать все шестидюймовые орудия, заменив на верхней палубе с каждого борта две пушки из четырех на 203 мм стволы. Тогда в бортовом залпе будет шесть таких пушек, что вполне приемлемо. К тому же на корме можно установить еще одну такую же пушку со щитом, как предполагается на «России». Тогда общее количество стволов станет одиннадцать, из них в бортовом залпе семь. С батарейной палубы шестидюймовые пушки снять, боковые и задние стенки казематов убрать, и за счет этого добавить листы стали между наружными броневыми стенками казематов, как проделали на «полтавах». Хватит трех дюймовых, или пяти-шести полудюймовой толщины. Получится второй броневой пояс, как на «пересветах» — но там в четыре дюйма гарвеевской стали. И длиной от носового до кормового казематов, выше главного шестидюймового броневого пояса — этого вполне достаточно. К тому же не будет излишней верхней нагрузки, метацентрическая высота и остойчивость сохранится. Можно будет также забронировать оконечности, от кромки трехдюймового пояса до штевня — это займет примерно два месяца работ в доке. Даже полтора, а то и месяц — если найдутся листы и опытные мастеровые, и работать следует беспрерывно. Необходимые расчеты можно проделать быстро, ваше превосходительство, не такие они и сложные — просто тщательно пересчитать весовую нагрузку.

Командир «Громобоя» капитан 1-го ранга Дабич был опытным моряком, умным — никогда и ничего не предлагал спонтанно, вначале все тщательно продумывал. Вирен только кашлянул — выходило, что не только они с Матусевичем предвидели такие вещи, но и другие осмыслили вереницу боев, которые произошли за это время.

— У нас просто нет 203 мм орудий, Николай Дмитриевич. Что есть на транспорте, не знаю точно, сколько, но еще с десяток восьмидюймовых пушек, спешно заказанных в Америке, доставят только к концу ноября.

— Вполне достаточно — их хватит для перевооружения «России», которой долго придется стоять в ремонте, — Дабич вполне хладнокровно кивнул в сторону вываливавшегося из колонны большого броненосного крейсера, уже фактически выбитого из боя. — К артиллерии «Громобоя» можно добавить снятые орудия, их всего четыре, как раз хватит. А в ремонте на нее поставят американские орудия. И мы получим бригаду из двух броненосных крейсеров, с полноценным бортовым залпом из семи пушек главного калибра, с более-менее приемлемой защитой. А вот противоминную артиллерию следует заменить на восемь 120 мм пушек Кане, вместо оставшихся 75 мм орудий.

— Хм, пожалуй, вы правы, Николай Дмитриевич. Тогда ваш крейсер, как и «Россия» будут иметь единый калибр — это значительно облегчит пристрелку. Да и сами восьмидюймовые пушки причинят неприятелю гораздо больше ущерба, и защита действительно станет надежнее.

Вирен кивнул, быстро осмысливая предложение. Двойное сокращение общего числа орудий его не беспокоило — две 152 мм пушки по весу равны одной 203 мм, но вот по эффективности никакого сравнения — русский «облегченный» снаряд весит пять с половиной пудов, «тяжелый» старого образца, как у японцев — в семь пудов, почти как три шестидюймовых снаряда. Обычные листы стали, пусть в три слоя наложенные, не броня, конечно, но обычный 203 мм или 152 мм фугас даже такой броневой пояс не пробьет — а японцы стреляют именно ими. И при этом три десятка шестидюймовых пушек Кане, снятых с двух крейсеров, позволят нормально вооружить броненосцы, крейсера и канонерские лодки, и серьезно усилить береговые батареи, которые необходимы до крайности на тех же Эллиотах. И тут он себя одернул — ведь начальник штаба сейчас великий князь, ему только по возвращению нужно передать дела. Однако мысль Дабича дельная, и Вирен тут же повернулся к командиру крейсера.

— По возвращению немедленно подготовьте все необходимые расчеты касательно «Громобоя» командующему, также как соображения по «России». Надо успеть с их перевооружением, японцы не будут ждать. «Токива» и «Касуга» только «цветочки», а «ягодки» вскоре последуют. Сейчас и нам, и противнику нужно поторопиться — один бой может предрешить исход войны. Если бы раньше над этим подумали…

Вирен осекся, с нескрываемым удивлением глядя на вывалившийся из строя броненосцев «Пересвет», да еще с заметным креном на борт. Ладно бы «Ослябя», тут все было бы вполне объяснимо — но флагман Щенсновича пострадал от огня «Касуги», что меньше по водоизмещению в полтора раза. И в этот момент на него накатил приступ страха, которого адмирал давненько не испытывал. Выходит, что все бои, что шли раньше, были только прелюдией, а вот теперь пошли главные события. Японцы явно настроились на решительное сражение, и нынче хотят взять убедительный реванш…