— Да рано еще, спала бы, — пожал я плечами.

— Выспалась, — ответила она, — как там Вова?

— Да как и был, — вздохнул я.

Она заглянула в салон «Жигулей», померяла ему температуру.

— 38 с небольшим. Ну, лучше уже…

— Уже что-то, — кивнул я, — если бы еще очнулся…

— Очнется, — заверила меня Аська.

Некоторое время мы помолчали.

— Слушай, Жень… — как-то неуверенно спросила она.

— Ну?

— А ты вчера серьезно думал, что он может в зомби превратиться?

Я кивнул.

— И что, убил бы его?

Я повернулся и поглядел ей в глаза.

— А у меня был бы выбор?

— Ну это же друг твой…

— Друг был живым человеком, а то, что в его обличье поднялось бы, уже и не Вовка вовсе.

— И ты сможешь его пристрелить? Без всяких сомнений?

— А какие могут быть сомнения? Дождаться, пока оно тебя жрать начнет, Аньку или Леху?

— Вдруг это можно вылечить? — спросила Аська.

— Ась… — вздохнул я, — я бы очень хотел, чтобы так было, но…при тебе ведь было — буквально шпигуем такую тварь пулями, а ей хоть бы хны… Вот представь, что есть вакцина от зомбивируса. Можно его убрать из организма. Но что будет с организмом?

— Но в Вову же никто не стрелял?

— А ты заметила, как от зомби воняет? Они же разлагаются. Представь, что с внутренними органами случилось? Представь, что уже завтра Вове можно будет достать вакцину. Вколем мы ее, излечим. А толку? Он тут же умрет. Правда, наверное, хотя бы умрет человеком. А вообще, я думаю, что когда поднимаются в виде зомби, то в человеческий облик их уже нельзя вернуть. Умер человек. От него только пустая оболочка осталась… И оболочка эта бродит, только внутри нее уже нечто совершенно другое. И это нечто надо убить, или оно убьет тебя. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Аська, — но Вова же не умер. Он же еще жив.

— И надеюсь, выкарабкается! — кивнул я.

Вова открыл глаза и тут же зажмурился — солнце светило прямо в лицо.

Он пошевелился, перевернулся и огляделся.

Где это он?

На сидении. Заднем. «Жигулей».

Худо-бедно ему вспомнилось, что случилось.

Прислушавшись к своим ощущениям, он пришел к выводу, что чувствует себя просто отвратительно — казалось, что болит каждая кость и каждый орган в теле, голова была тяжелой, словно чугунной, одежда неприятно липла к телу, будто он сильно вспотел. Но единственный плюс — хотя бы не мерз. Он вспомнил, как ему было плохо совсем недавно. Он замерзал и не мог найти себе место.

— Же-е-ень!

Вова повернул голову. У дверей стояла Аська, глядела на него.

— Вов! Ты как себя чувствуешь? — спросила она.

— У дверей появился и запыхавшийся Женя, в руке которого Вова заметил пистолет.

Лицо Жени было суровым и напряженным. Он внимательно глядел на Вову и, похоже, убедившись, что тот не зомби, повторил вопрос Аськи:

— Как себя чувствуешь?

— Паскудно, — признался Вова, удивившись, как хрипло и тихо звучит его собственный голос — я что, заснул?

— Ага, — хмыкнул Женя, — заснул… Позавчера.

— Позавчера? — нахмурился Вова. — Но мы сюда приехали рано утром…и больше ни черта не помню. Я что, сразу отключился?

— Ага. У тебя температура из градусника чуть не выпрыгивала. Целый день бегали вокруг тебя, пытались сбить. А ночью ты пару раз пытался концы отдать, но Анька не позволила…

— Так! А ну подвиньтесь! — появившаяся Аня нагло растолкала остальных, открыла дверь и сразу полезла к раненой Вовиной ноге, быстро размотала бинт и довольно хмыкнула.

— Ну…вроде порядок! Во всяком случае, я ничего такого не вижу. Сейчас поставим еще укол и…

— Так вы что, все это время тут торчали? — простонал Вова, оглядевшись и осознав, что машина стоит под тем самым навесом, к которому они приехали, свернув с трассы.

— Нормально все, не переживай, — успокоил его Женя, — тут тихо, спокойно… Мы нашли сторожку, обустроили ее и тоже отдохнули. Я, не поверишь, всю ночь дрых…

— Но мы же в Бадатий ехали, чтобы успеть…

— Успеем. Никуда Бадатий не денется. А если денется, то какая разница, когда мы там окажемся…

— Ты как, может, пить хочешь? Или есть? — спросила Аська.

— Пить хочу, — Вова облизнул пересохшие губы, а затем, прислушавшись к своим ощущениям, добавил: — И есть тоже…

— Сейчас все будет! — просияла Аська и рванула прочь.

— Плов с тушенкой забацал, — похвастался Женя, — закачаешься!

— Какой плов? С ума сошел? — возмутилась Анька. — Бульон ему сейчас состряпаю. Хочешь, чтоб заворот кишок случился? Человек два дня не ел…

— А, ну да… — смутился Женя, — как-то я…