Вот только меньше всего мне хотелось думать. Всю прошлую неделю я только и делала, что думала. Я подвергала сомнению каждый свой шаг.

Было ли бегство ответом? Была ли я трусом, когда уехала из Нэшвилла?

Неуверенность регулярно пронизывала мои мысли, и мне требовалась вся моя энергия, чтобы не позволить ей разорвать меня в клочья.

Не была ли я слишком сурова? Могла ли я что-нибудь сделать, чтобы спасти Меган?

Ее улыбка мелькала в моем сознании бесчисленное количество раз за последние четыре недели. Тихими ночами ее смех эхом отдавался в фермерском доме. Вид ее безжизненного тела, мокнущего в луже собственной крови, преследовал меня во сне.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось плакать. Я хотела спросить ее, почему.

Но она умерла.

— Люси, — голос Дюка привлек мое внимание, и я встряхнулась, чтобы выбросить все это из головы.

— Да?

— Что происходит?

— О, ничего. — Я отмахнулась от него и улыбнулась. — Прости. Я думаю, у меня все еще немного кружится голова после той пробежки. Так как насчет маффина?

— Вообще-то, я думаю, нам лучше отказаться от маффина. Как насчет того, чтобы сесть и поговорить о причине, по которой ты уехала из Нэшвилла и сменила имя?

— Но…

— Люси. — Он говорил со мной тем же тоном, что и с Трэвисом. — Садись.

Я застонала.

— Это было такое чудесное утро. Давай не будем все портить. Пожалуйста.

Он упер руки в бока.

— Лю…

— Ты взял взятку. Ты согласился сохранить мой секрет. Так мы можем просто оставить это? Расскажу я тебе свою историю или нет, ты все равно получишь свои деньги. — Слова звучали банально и однообразно. Я съежилась, мгновенно пожалев о своей вспышке, когда его лицо окаменело.

Дюк вышел из комнаты, пронесшись мимо меня к двери.

— Удачи, мисс Росс.

Черт возьми. В чем была моя проблема?

— Подожди, — сказала я, мое горло охрипло.

Распахнув дверь Дюк, не замедляя шага, вышел на крыльцо.

— Подожди. — Я помчалась за ним. — Пожалуйста.

Он остановился и повернул голову, подставив мне одно ухо и, может быть, секунд на пять. Силуэт его тела занимал почти весь дверной проем.

— Мне жаль. Это было… Мне жаль.

Если бы он ушел сегодня и никогда не вернулся, я бы не стала его винить. Какому великолепному, дьявольски сексуальному одинокому мужчине нужна была такая драма в его жизни? Особенно когда я продолжала напоминать ему об этой безумной взятке.

Это были всего лишь деньги. У меня их было много. Возможно, Дюк хотел потратить их на обучение Трэвиса в колледже. Возможно, он надеялся помочь профинансировать пенсию своих родителей. Может быть…

— Мне не нужны деньги. — Он покачал головой и повернулся. — Я никогда не собирался соглашаться на это. Надо было сказать тебе «нет» с самого начала.

Я моргнула.

— Что?

— Я не возьму твою взятку.

Нет. Мое сердце упало, а во рту пересохло, когда меня охватила паника.

— Я могу достать больше денег. Мне просто нужно немного времени. Пожалуйста, пожалуйста, не говори…

— Ради всего святого, Люси. Мне не нужны твои чертовы деньги. Я никому не собираюсь рассказывать, кто ты на самом деле, только потому, что ты просила меня не делать этого.

Я сглотнула и опустила руки, которые до этого молотили по воздуху.

— Нет?

— Нет.

— Но… — Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Но почему ты согласился на взятку?

— Потому что мне нужно знать, почему ты здесь. Мне нужно знать, с чем я имею дело. Ради твоей безопасности. Ради безопасности города. Ради моей безопасности. Самый простой способ удержать тебя от того, чтобы ты не захлопнула дверь у меня перед носом, — это заставить тебя думать, что ты мне что-то должна. Подумал, что ты была бы более расположена к разговору, если бы я был на крючке. А оказалось, что ты просто продолжаешь бросать это мне в лицо.

— Тебе не нужны деньги.

— Нет. — Его челюсть сжалась. — В последний раз говорю, мне не нужны твои гребаные деньги.

— Тогда чего ты хочешь?

— Ничего.

— Мир устроен не так.

— Может быть. — Он вздохнул. — Но это же Каламити.

Совершенно другой мир. Мир, где существовали хорошие люди. Где меня не эксплуатировали бы, не предавали и не презирали.

Узел у меня в животе развязался. Мое сердце воспарило.

Дюк был квинтэссенцией, беспрецедентно хорошим человеком. Я отрицала это, боясь поверить в его порядочность. Но в глубине души, возможно, я уже знала правду.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

Он кивнул.

— Береги себя, Люси.

Я не была удивлена, когда он ушел, но мне все равно было больно смотреть, как он спускается по ступенькам крыльца.

Желание заплакать чуть не заставило меня упасть на колени, но я уперлась рукой в стену и крепко держалась, затем прикусила внутреннюю сторону губы, чтобы сдержать слезы.

Я потеряла Дюка. Я потеряла кого-то, кого у меня даже не было, и, черт возьми, я устала терять людей.