Она снова остановилась и уставилась на мой профиль, ее глаза были полны недоверия. Я увидел его лишь на мгновение, прежде чем она сморгнула его и одарила меня теплой улыбкой.

— Ему повезло, что у него есть ты.

— Нам обоим повезло, что мы есть друг у друга.

Мы добрались до моего грузовика, и я достал из кармана ключи, щелкнул замками и открыл ее дверцу, но она не села. Она стояла на траве, изучая меня.

— Ты продолжаешь на меня смотреть так, — сказал я, — как будто пытаешься понять меня.

— Может так и есть.

— Я не сложный человек, Люси.

— Нет, я думаю, что ты, возможно, самый сложный человек, которого я когда-либо встречала.

Я рассмеялся.

— Дай мне время. Ты увидишь, что я примерно так же прост, каким кажусь.

Она подошла на шаг ближе. Ее рука потянулась вверх, чтобы провести по пятнышку на моей футболке. Замешательство в ее взгляде исчезло. Вместо него там было тепло. Вожделение. Желание. Мое сердце заколотилось, когда она подняла ресницы, одарив меня страстной улыбкой.

— В Йеллоустоне, на парковке, я подумала, что ты собираешься меня поцеловать.

Черт, мне нравилось, что она смогла сразу перейти к делу.

— Я хотел этого.

— Почему ты этого не сделал?

— Я не ожидал увидеть тебя снова.

— Но я здесь.

— Ты здесь. — Я поднял руку и провел пальцами по обнаженной коже ее плеча.

— И что?

Чтобы ей не пришлось приглашать меня дважды. Я наклонился, готовый коснуться ее губ своими, когда раздался сигнал клаксона, и я вскинул голову, когда мимо проехал знакомый внедорожник.

— Эй, Дюк! — Дэн, владелец скобяного магазина, помахал нам из-за руля.

— Привет, Дэн! — Я поднял руку, которая была на коже Люси.

Дэн был хорошим парнем. Он руководил успешным бизнесом и внес большой вклад в наше сообщество. Он нанял Трэвиса. Он же его и уволил. Он позвонил мне сразу после этого, рассыпаясь в извинениях. Я заверил его, что это было правильное решение, и, если бы я был на его месте, я бы поступил так же.

— Ни дня, чтобы отдохнуть, да? — спросила Люси, отступая в сторону.

— Не в Каламити. — Я отошел в сторону и придержал дверь, пока она забиралась в мой грузовик.

Когда она устроилась, я захлопнул дверь и перевел дыхание, давая себе секунду, чтобы взять свое тело под контроль. Черт возьми, было так заманчиво отвезти ее к себе домой и снять эту облегающую спортивную одежду с ее восхитительного тела.

Эта женщина. Люси. Джейд. Лджейд. Как бы она ни хотела себя называть, это не имело значения. Она скрутила меня в узел.

И в тот момент это казалось не так уж плохо.

Глава 7

Люси

Дюк Эванс вызывал такое же привыкание, как яркие огни сцены и шелковистый южный выговор.

Он почти поцеловал меня. А я почти позволила ему это. Я бы нашла способ покончить с этой проблемой со взяткой, если бы это означало потворствовать моей влюбленности в местного шерифа. Конечно, будет неловко, когда я принесу ему пачку наличных. В конце концов, возможно, причина, по которой он чуть не поцеловал меня, была в деньгах.

Женщине, которую не целовали долгое, долгое время, было все равно.

— Какие у тебя планы на остаток дня? — спросил Дюк, подъезжая к фермерскому дому. Он опустил стекла, и ветерок взъерошил длинные пряди волос, выбившиеся из-под его бейсболки.

— Особо никаких. Я увлеклась выпечкой.

— Что ты приготовила? — спросил он низким и ровным голосом.

Дюк вел машину, держа одну руку на руле, в то время как другая его рука лежала на консоли между нами. Раньше я никогда не обращала внимания на манеру вождения мужчин, но, как и во всем, что касается Дюка, детали, которые должны были быть обыденными, поразили меня, как фейерверк. Все его поведение говорило об уверенности. Он был таким расслабленным в своей коже и чертовски сексуальным. Мужчина всего лишь сидел за рулем, а у меня практически текли слюнки.

Он оглянулся и приподнял бровь. Точно. Он задал мне вопрос.

Я посмотрела вперед и напрягла свой мозг.

— Печенье. Булочки с корицей. Банановые маффины.

— Ты была занята.

— Мне больше нечего делать. Переход от скорости зайца к черепашьему темпу был вынужденной корректировкой. На данный момент я ищу, чем бы заняться. Отсюда и бег этим утром.

— Моя мама — учительница. Она всегда говорит, что каждое лето ей требуется пара недель, чтобы успокоиться и превратиться из женщины, которая управляется с детьми в богиню домашнего очага.