Я взял себе кофе с мороженным в ларьке, последовав примеру Элы. Та после этого в соседнем магазине закупила дешёвой колбасы для своих пушистых любимцев.

Феликса и Алексы не было. Зато был Михаил. Он о чём-то спорил с высокой девушкой, одетой в натуральную средневековую кольчугу.

— Идём, — сказал я.

— Иди сам, мы поку-ушаем и я сразу приду!

Настроение моей спутницы стало резко положительным. В таком амплуа на неё даже было смотреть приятно. Рядом с животными она расцветала.

— Как хочешь, махнул я рукой шагнул к дороге с бумажным стаканчиком.

Памятник в центре площади теперь был посвящён какому-то политику в современной одежде. Под ним собирались группы разных людей, готовясь к кризису. В воздухе витала мирная атмосфера, поддерживаемая выглянувшим из-за осенних туч солнышком.

Мирная атмосфера обманывала меня второй раз за сегодня.

Стоило мне шагнуть на дорогу, как послышался резкий визг тормозов.

В нескольких метрах от меня непонятно откуда выскочила машина, мелькнула у меня за спиной, а затем с рёвом врезалась в спокойно стоящую маршрутку впереди.

Кофе вылетел из рук, расплескался по тротуару, а меня отбросило в сторону и протащило по асфальту. Это было больнее, чем смерть, в которой от боли город нас избавлял достаточно быстро.

Кожу я себе счесал наверное, со всего бока вместе с одеждой. По ощущениям было именно так.

Следом послышался ещё один взрыв в отдалении.

Какого…

На сходку что, кто-то напал?!

Медленно приподнялся, дрожащей от боли рукой достал из кармана таймер и увидел, что умирать, в общем-то, и близко ещё не пора.

Это меня приободрило, и в то же время вызывало много новых вопроса.

Вокруг взвыли звуки. Треск оружия, взрывы.

Я с ужасом увидел, как машина с камикадзе выскочила с проезжей части, ударилась о бордюр, будто небольшой трамплин, подлетела в воздух и, сделав сальто, перевернулась, протащилась по асфальту и столкнулась с памятником.

Послышался взрыв. Несколько человек бежали в панике, кто-то горел. За миг мирная картина города преобразилась так, будто начался кризис в стиле бандитских разборок.

Ещё одна машина забуксовала в самодельных баррикадах и перевернулась чуть раньше, а затем — тоже взорвалась. Сама — то есть внутри самоубийцы везли что-то взрывчатое на такой случай.

Вот теперь я начинал проникаться идеей того, что эти ребята — конченые фанатики. Может, даже поклоняются какому-нибудь отбитому тёмному богу, чего только не бывает в циклах перезапуска города.

Кто мог — отстреливался. Другие бежали, не готовые к таким сюрпризам. На площади начался настоящий хаос, к которому вскоре присоединились и стражи правопорядка. Причём кто на площади хороший они понимали слабо и ловили всех подряд, а тех, кто был с оружием, и вовсе не щадили.

С наступлением критической точки стороны «хороших» и «плохих» становились очень чёткими — кризис против всех жителей города, какой бы уровень инкарнации они не носили.

Люди и чудовища всегда были по разные стороны баррикад, если частью кризиса не служил сценарий предательства от властей города.

Но до того, как отовсюду полезли монстры, полиция обязана была вмешаться в пальбу в самом, мать его, центре мирного городка.

Местные с криками разбегались в разные стороны.

Новых машин вроде бы не приближалось, но за чёрным дымом от догорающих старых этого было не разглядеть.

— Полярис! — послышался голос Михаила. — Сюда!!

Я побрёл в его сторону — самого шефа было не видно из-за дыма от пожаров. Но вскоре он раздался уже совсем рядом:

— Отлично, что ты здесь, — он протянул мне руку. Выглядел Михаил напряжённым, но не напуганным.

— Здесь ещё Эла…

— Знаю, — бросил он. — Идём.

Где-то неподалёку громко залаяла собака, и девушка действительно появилась.

— В этот раз нам повезло с новичками, — бросил Михаил. — Идём, не тупите! Это ещё не конец!

В подтверждение его словам, послышался ещё один взрыв и выстрелы. На этот раз — скорее всего граната. Апокалипсис научил различать подобные вещи.

От такого поворота событий лишние вопросы отпали сами собой.

До поры до времени, как говорится.

Наш шеф направился прочь от звуков идущего боя.

Мы последовали за ним, прочь от объятой дымом и пламенем площади. Нас никто не пытался остановить или преследовать. В возникшем хаосе вообще было сложно понять, что и где происходит.