Дамир сжал кулаки. Его дыхание стало прерывистым, а сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот разорвётся.

— Хочешь сказать, что она работает на Чарли? — прорычал он, и кулак ударил по столу, оставив глубокую вмятину на дереве. Он почувствовал, как внутри него разгорается огонь. Злость на себя за то, что он доверился ей. Злость на неё за предательство. Но больше всего — боль.

— Я не поверю в это…пока сам не проверю — его голос сорвался, и он яростно провёл рукой по лицу.

….

Мирослава ходила взад-вперёд по комнате, грызла губу, не замечая, что из неё уже сочится кровь. Её мысли метались от страха к решимости. — Он заслуживает жить, — шептала она себе под нос. Она понимала, что рискует всем, что построила. Она полюбила его. Эта мысль была её единственной опорой, даже если он отвергнет её. Дверь открылась, и в комнату вошёл Дамир.

— Дамир…? — её голос задрожал, когда она посмотрела на него.

Перед ней стоял полностью промокший Дамир. Его рубашка липла к телу, волосы были мокрыми, капли воды стекали по лицу. За его спиной бушевал дождь. Но её внимание было приковано к его глазам. Они были полны боли, разочарования и чего-то ещё… чего-то, что она не могла понять.

Она сделала шаг к нему, но остановилась, когда увидела, как он поднял руку, заставляя её замереть на месте.

— Не надо… — его голос был хриплым, как будто каждое слово давалось с трудом. — Дамир, я… — начала она, но не смогла закончить.

— Это ты…?

"Прощай врагов своих, но никогда не забывай их имена." — Джон Ф. Кеннеди

….

Мирослава стояла напротив Дамира, чувствуя, как воздух в комнате стал густым и напряжённым. Он был поникшим, его тёмные глаза, обычно наполненные уверенностью и сталью, теперь казались бездонными и пустыми.

— Да что случилось? — наконец нарушил она тишину, её голос был тихим, почти безжизненным. — Я лишь… кое-что проверю. — Тихо сказал он.

Он знает. Каждая клеточка её тела кричала об этом. Он знает…

— Дамир! Если ты хоть немного любишь меня, прошу, остановись! — её голос сорвался, но в нём звучала мольба.

Но он не остановился. Его шаги были медленными, но уверенными, как у хищника, приближающегося к своей добыче. Она отступала, пока не упёрлась спиной в холодную стену.

— Люблю ли? — с горечью в голосе повторил он, подходя ближе. Он схватил её за плечи, его хватка была крепкой, почти болезненной. — А ты? Любишь ли ты меня, Мира?

Она отвернулась, её губы дрожали, но слова не находили выхода. Дамир скользнул рукой по её спине, прижимая её к стене сильнее. Его пальцы зацепились за ткань её верхней одежды.

— Я просто проверю, — тихо, но с ледяной решимостью сказал он, отодвигая ткань. На её спине, словно клеймо, чёрным выделялся татуированный символ — знак принадлежности к группе киллеров, работающих на Чарли. Это было доказательство, которого он так долго не хотел видеть.

Дамир отступил, словно от прикосновения раскалённого металла. Его глаза широко распахнулись, а губы дрогнули.

— Это ты… — выдохнул он, его голос был полон боли. — Ты обманула меня. — Нет, я всё объясню! — Мирослава сделала шаг вперёд, протягивая к нему руку, но он отступил ещё дальше, словно боялся её прикосновения.

— Какой же я дурак… — прошептал он, закрывая лицо руками.

— Я правда хотела рассказать! — её голос сорвался, слёзы потекли по щекам. — Я пыталась, Дамир, честно!

— Закрой рот! — резко перебил он, махнув рукой. Он замахнулся на неё, но в последний момент остановился, его рука опустилась, сжавшись в кулак. — Влюбить меня в себя… это было умно. Очень умно. Он повернулся, собираясь уйти, но Мирослава преградила ему дорогу, расправив плечи.

— Это не так! Я не могу тебе всё рассказать! — её голос стал твёрдым, хотя внутри она дрожала.

— Тогда зачем? Чего ты добивалась? Какой у вас был план с Чарли? Ты его любишь, да? — в его голосе звучала не только злость, но и боль.

Мирослава застыла, её взгляд стал холодным. Слова Чарли всплыли в её голове: «Сделай это… расскажи Дамиру, и тогда он умрёт».

— Отвечай, Мирослава! — его голос вновь прорезал воздух.

Она смотрела ему в глаза, но не сказала ни слова. Её молчание было громче любых оправданий. Дамир тихо рассмеялся — горько, безрадостно.

— Даю тебе последний шанс… — голос мужчины был напряжён, как струна, готовая лопнуть в любой момент.

Она бросила короткий взгляд на него, потом отвернулась, будто искала спасения в пустом пространстве вокруг. Её губы сжались в тонкую линию.

Что я могу сказать? — прошептала она наконец, стараясь сохранить хладнокровие. Мужчина стиснул зубы, едва сдерживая гнев.

— Правды будет достаточно. Мира подняла взгляд, её глаза встретились с его. В них не было ни тени покорности, лишь вызов и отчаяние. — Ты и так всё знаешь, — проговорила она твёрдо, с вызовом.