— Такая сладкая. Такая чистая и нетронутая. — Затем он сжал в кулаке мои волосы и исполнил мое желание. Он поцеловал меня, его язык скользнул между моими губами, заставляя ощутить на языке смесь его, меня и виски.

Этот поцелуй снова воспламенил все, что я пыталась подавить, пока не прижалась ртом к его губам. Джованни, похоже, тоже достиг своего предела, потому что меня подняли на ноги и повели по залу, прежде чем я поняла, что происходит. У меня закружилась голова от алкоголя, от него и от вожделения, несущегося по моим венам, как чертов товарный поезд.

Прикосновение его горячей ладони к обнаженной коже моей спины было своего рода пыткой в моем возбужденном состоянии. Мне казалось, что каждое нервное окончание было обожжено и теперь пульсировало в одном ритме с пульсом между моих бедер.

Только когда Джованни сел за руль модного спортивного автомобиля, он перестал казаться таким собранным. Он переключал передачи так, словно это оскорбляло его лично. Когда мы выехали на шоссе, его рука легла мне на бедро, словно клеймо, и я дернулась в ответ. Мои трусики были влажными, бедра сжимались, как будто я могла унять боль, которую он причинял. На людях. От этой мысли меня захлестнула новая волна унижения.

— Я тебе не игрушка, которой ты можешь забавляться на глазах у своих богатых друзей, — огрызнулась я.

— Ты та, за кого я тебя выдаю, Эмилия. — Его пальцы впились в мою кожу. — И прямо сейчас я говорю, что ты невоспитанная, а их наказывают.

— Что… что ты собираешься делать? — Я не могла скрыть своего волнения.

Улыбка, которой он одарил меня, была почти озорной.

— Увидишь, принцесса.

Мой взгляд скользнул по нему, и я не упустила выпуклость на его брюках. Мое тело жаждало, чтобы он закончил то, что начал в танцевальном зале. По крайней мере, мне нужно было, чтобы меня оставили в покое, чтобы я могла прийти в себя, но у меня было такое чувство, что он ушел с Гала-концерта в середине ужина не для того, чтобы отвезти меня домой и оставить одну. И, в связи с этим, возник вопрос: хотела ли я, чтобы он оставил меня одну?

К тому времени, как мы вошли в квартиру, я была в отчаянии. Я поплелась по коридору, более чем готовая справиться с этим чертовым непрекращающимся зудом самостоятельно. Не успела я сделать и двух шагов, как его рука легла мне на затылок, удерживая меня рядом с собой, пока мы шли. В мою комнату. Как только за ним закрылась дверь, его присутствие в четырех стенах стало давящим и удушающим.

— Что ты делаешь?

Он ничего не сказал, снимая пиджак, как и в ту первую ночь. Но на этот раз страха не было, и все мое тело напряглось от этого движения. Затем он расстегнул запонки, его движения были неторопливыми, как будто у него было все время мира. Он собирался трахнуть меня? Впервые с тех пор, как он забрал меня из того номера в мотеле, я не могла убедить себя, что не хочу этого. К тому времени, как он ослабил галстук-бабочку и закатал рукава рубашки, я уже забилась в угол, пытаясь привести в порядок свои раздразненные сексом мозги. Я говорила себе, что не хочу его, что он мой враг, но это было так, словно он накачал меня дозой чистой похоти, и я обшаривала взглядом каждый его идеальный дюйм, как наркоманка, нуждающаяся в дозе. Смокинг сидел на нем чертовски хорошо, но в этом, более грубом варианте… Боже, он был великолепен. Белоснежная рубашка дико контрастировала с темными извилистыми татуировками, которые поднимались чуть выше воротника и покрывали оба предплечья, словно какая-то секретная карта сокровищ, специально для меня.

— Иди сюда, крошка. — Он протянул мне руку, словно дьявол, приглашающий меня продать свою душу.

Но я не зашла так далеко. Я по-прежнему стояла у стены, прижав ладони к прохладной штукатурке, как будто могла просунуть в нее пальцы и закрепиться там.

— Ты боишься, Эмилия? — Он сделал пару шагов вперед.

— Нет.

— Или, может быть, ты просто немного опьянела от алкоголя, о котором я тебя предупреждал, чтобы ты не пила.

— Я не ребенок, — сказала я, когда он продолжил подкрадываться ближе, выслеживая свою жертву.

— Нет, это не так, но ты была очень плохой девочкой.

Блять. Почему все мое тело затрепетало от чувственных ноток в его голосе? Может быть, я была пьяна.

— Пришло время для твоего наказания. — Он причинит мне боль? Трахнет меня? И то, и другое одновременно? — Я предупреждал тебя, Эмилия.

Он остановился передо мной, обхватив пальцами мое горло так, что я бы никогда не призналась, что мне это нравится. Его губы дрогнули, когда я захныкала, и он притянул меня ближе.

— Не бойся, крошка. Я не причиню тебе вреда, — выдохнул он мне в щеку. — Сильно. — Ничто в этой произнесенной шепотом угрозе не должно было меня взволновать.

Его хватка скользнула к моему затылку, и он оторвал меня от стены. К кровати.

Паника пробилась сквозь туман вожделения, и я начала сопротивляться.

— Джованни, остановись. Что ты делаешь?

Он присел на край матраса и усадил меня к себе на колени. Он прижал меня к себе сзади за шею, мои бедра прижались к его бедрам, задница была в воздухе. Я вцепилась пальцами в его икру, борясь и царапаясь, чтобы подняться и отодвинуться от него. Он заломил мне обе руки за спину, прежде чем что-то шелковистое обернулось вокруг моих запястий, стянув их на пояснице таким образом, что я не могла пошевелиться. Я чувствовала себя добычей, которую вот-вот насадят на вертел. Я никогда не была такой физически уязвимой, и именно перед ним.

— Джованни…

— Ш-ш-ш, — его большой палец мягко очерчивал круги на моей шее, и слезы навернулись мне на глаза. Свободной рукой он задрал юбку мне на ноги, но я вдруг забыла об оргазме.

— Пожалуйста, — прошептала я. Я даже не знала, о чем прошу, но это положение было унизительным в худшем смысле этого слова.

— Прими свое наказание, крошка. И помни об этом в следующий раз, когда надумаешь ослушаться меня или снова сбежать.

Прохладный воздух коснулся моих ягодиц, прежде чем раздался резкий треск, за которым последовал укол боли в задней часть бедра. Я вскрикнула, скорее от шока и негодования, чем от боли. Он шлепал меня.