Пальцы снова надавили на мои глаза, на этот раз чуть сильнее, а потом он со вздохом отпустил меня.

– Вот твоё наказание, Элвин, за то, что не действовал так, как показывали тебе твои глаза. Если есть возражения, то озвучь их сейчас.

Я моргнул, смахивая слёзы, и ответил, не позволив себе помедлить, и стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Никаких возражений, Декин.

– Что ж, хорошо. Пройдёт ещё несколько недель, так что не зацикливайся на этом слишком сильно. У Эрчела есть кровные узы, так что мне придётся сначала поторговаться. – Он замолчал и долго смотрел расфокусированным взглядом в сторону деревьев.

– Так ты… – проворчал он наконец, – видел кончину герцога?

– Нет, это было тем утром. Но мы слышали, что он довольно долго говорил с восходящим. Восходящий Дюрейль. Кажется, он был недоволен всем этим делом. Как и… – я кашлянул. – Королевский защитник, насколько мы слышали.

– Но он-то всё же выполнил свой долг, а? Махнул-таки мечом и отхватил для короля голову ублюдку-предателю.

Я ничего не сказал, раздумывая, хочет ли Декин на самом деле услышать полное описание измученных останков, которые торчали на пике на стене замка Амбрис. К счастью, Декин заговорил прежде, чем я промямлил ответ:

– Вот только он не был ублюдком, – пробормотал Декин. – Бастардом-то. А я был. Одним из многих. Знаешь, я даже представления не имею, сколько моих братьев и сестёр шныряет по этому герцогству. О четверых знаю точно, и ещё нескольких, немного похожих, видел мельком за эти годы. Непризнанные отпрыски чресл герцога, бедные как грязь, каким был и я.

Он помолчал, рассказав этот секрет, который на самом деле никаким секретом не был, поскольку слухи о родителях Декина ходили давно, разве что открыто не обсуждались. Сходство мог заметить каждый, стоило только взглянуть, и он никогда этого не отрицал, но никогда и не хотел об этом разговаривать. Все мы знали, что говорить в присутствии Декина о герцоге Руфоне чревато непредсказуемыми последствиями.

– Если я правильно помню, ты своего отца не знал? – спросил он, когда я уже задумался, стоит ли что-нибудь сказать.

– Нет, Декин. – Я натужно усмехнулся, как часто делал, когда всплывал вопрос моего детства. – Это мог быть любой из тыщи капризных ебак, толпившихся тем месяцем в борделе.

– Тогда считай себя счастливчиком, поскольку я понял, что отцы обычно сильно разочаровывают своих сыновей. Кто ещё был свидетелем казни?

– Помимо защитника и восходящего, только лорд-констебль достоин внимания из тех, о ком мы слышали. Только они, рота Короны и кучка солдат из других герцогств. Думаю, они ожидали волнений от горожан.

– Но никаких волнений не было, ведь так? – Я увидел, как его губы под бородой скривились в ухмылке. – Наверное, они терпели своего господина, а может он им даже немного нравился, но никогда его не любили. Его мало кто любил.

Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня, и заговорил. И голос, и взгляд на этот раз стали более резкими:

– Что ты узнал? Если ты выпытал хоть что-то из тех бедолаг, прежде чем их убить.

Я отвечал быстро, радуясь, что тема сменилась:

– Говорят, нового герцога зовут Эльбин Блоуссет. Троюродный брат…

– Двоюродный, – поправил Декин. – Сын сестры моего деда. Что ещё?

– Солдаты сказали, что они какое-то время были расквартированы в замке Блоуссета. Там находился и сэр Элберт. Они подслушали их разговор. Похоже, Блоуссет оказался слишком труслив, чтобы сражаться против кузена.

– Трусость и благоразумие часто одно и то же. Что ещё?

– По большей части это всё. Ещё куча баек о битвах, которые они видели, сплетни о сержантах, которых они ненавидят, или о капитанах, которые им нравятся – всё, как всегда. Мне так и не удалось узнать название замка.

– Я его знаю. Замок Шелфайн, уже три поколения родовое гнездо Блоуссетов. Может, он и куча дерьма, но стены там толстые, и их просто так не взять. Но, к счастью, вряд ли он будет долго сидеть в своей резиденции. – Он снова погрузился в молчание, изредка поворачивая голову в сторону лагеря. – Ступай, поешь. Скажи Лорайн, я скоро подойду. И Элвин, – добавил он, когда я поднялся на ноги, – ей ничего из этого не рассказывай. – Он улыбнулся мне едва заметной улыбкой, которая не вязалась с суровым приказом в его глазах. – Как бы сладко она не просила.

– Не скажу, Декин.

Он снова принялся разглядывать лес, а я со страхом и облегчением поспешил прочь в поисках более приятного развлечения.

– Этого даже на мою руку не хватит, не говоря уже об остальном, – сказал Герта, с весёлым презрением разглядывая протянутый медальон.

– Это подарок. – Я улыбнулся ей своей самой обаятельной улыбкой, которой тренировался некоторое время. И добавил тоном, казавшимся мне по-разбойничьи очаровательным: – Символ моего почитания.