Прямое наблюдение за происходящим в нематериальном мире показало, что при освящении хлеба и вина в протестантских церквах происходит то же самое, что и у православных при освящении Святых Даров. Так что обвинение со стороны православных, будто протестанты “растеряли Таинства”, оказалось несостоятельным: Бог дарует Свою Любовь всем, уповающим на Него!

… И с какого-то момента я определил для себя: я — христианин, но не принадлежу ни одной из существующих ныне церквей. Я — Христов!

* * *

В Псково-Печорском мужском монастыре во Псковской области жил старец-схимник по имени Савва. Мне довелось с ним повидаться. Он обладал способностью знать всё обо всех к нему приходящих людях. Вопросы ему можно было вслух не задавать: он их уже знал. И сразу начинал отвечать.

… Приезжают как-то в монастырь две женщины из Гатчины — пригорода Петербурга. Встречаются в коридоре с ним. Он — приветствует, спрашивает:

— Откуда приехали?

— Из Питера.

— Да? А я-то думал: из Гатчины. Значит, иногда ошибаюсь…

… Когда он покинул тело — не упустил возможности сотворить ещё одно чудо: пока оно три дня лежало в часовенке во дворе монастыря — на весь этот срок исчезла вода в колодце рядом. Тело унесли — вода снова появилась…

… В те же годы в этом монастыре прославился и другой иеромонах — Иоанн Крестьянкин. Прежде он был женат, имел детей, получил образование врача, служил военным врачом во время Второй мировой войны. А после войны, потеряв семью, подался в монахи [?].

Он не творил только что описанных чудес. Его чудо было в другом: в носимом им вокруг тела сильнейшем поле блаженной любви огромного духовного сердца! О его приближении можно было узнать за десятки метров, ещё до того, как увидишь его тело глазами…

… Я был хорошо знаком с Иоанном Крестьянкиным, навещая его в монастыре. А в последующие годы — теперь уже он несколько раз приходил ко мне на свидания чистым сознанием. И повторял мне на разные лады всего одну мысль:

— Берегись! Вокруг тебя столько врагов! Себя сохрани: тогда — только тем, кто достойны, — послужишь!

Я был по делам в Москве и там посетил впервые Третьяковскую Галерею. Особенное впечатление на меня произвела картина “Христос в пустыне”. На ней художник И. Н. Крамской изобразил Иисуса, принимающего решение идти, несмотря на грозящую Голгофу, спасать людей, проповедуя им Отца Небесного и Путь к Нему — Путь Любви.

Я оставался перед этой картиной очень долго, принимая то же решение. И просил Бога помочь мне в этом. И почувствовал, что моя молитва принята.

Но как это можно осуществить в условиях тотальной слежки, в стране, полностью подчинённой преступной атеистической банде, — этого я представить себе не мог.

Вернувшись домой, я вдруг почувствовал потребность написать методику духовных занятий на основе уже наработанных приёмов: упражнений по релаксации, динамической медитации, с чакрами и меридианами, с утончением сознания, ну и, конечно же, с беседами по этике.

Закончил.

Тогда Бог говорит мне:

— Одевайся, пойдём гулять! Я поведу!

Одеваюсь, выхожу из дома, Он ведёт по улицам, приводит к общежитию слепых.

— Хочешь, — говорит, — помочь этим людям?

— Да.

И через несколько дней меня “вдруг” познакомили с преподавателем кружка в доме культуры слепых. И он помог мне туда устроиться в качестве преподавателя аутогенной тренировки.

Так началась широкая апробация новой методики. Я читал лекции по этике, практической психологии, обучал приёмам психической саморегуляции. Занималось много народа — слепые, их зрячие друзья, просто те, кто услышали об этих занятиях.

Слово чакры было в ту пору в СССР запретным для печати. Официальная позиция политиков, управлявших тогда наукой, состояла в том, что “существование чакр не доказано наукой”.

Но мне впервые в СССР удалось подобрать правдивые и вместе с тем “наукообразные” слова, с помощью которых проблема работы с чакрами легализовалась. Я их обозначил как “рефлексогенные зоны эмоционально-волевой сферы”.

Ведь действительно: лишь перемещая концентрацию сознания в ту или иную из этих “рефлексогенных зон”, мы получаем устойчивые, повторяемые и возникающие у всех успешно занимающихся адептов психические состояния!

Поэтому именно работа с чакрами даёт наиболее разительное преображение человека на начальных этапах овладения психической саморегуляцией.

Самой главной в нашей работе всегда считалась чакра анахата — начальное “жилище” духовного сердца, с которым работали в старину и православные мистики исихасты, и адепты других религиозных направлений.

Эти упражнения раскрывают способность к “сердечной” эмоциональной любви. Люди на занятиях “оттаивали”, плакали от счастья, учились тонким эмоциям!