— Так, может, ты намекнёшь деду, чтобы он на Петровича уже надавил? А то выскочит Елена замуж за очередного Адриана Василькова, что он тогда делать будет? — задал я вопрос немного раздражённо. — А вообще, хватит пока земель. Нам бы это переварить.

— Ты поэтому всё, что у Зубровых отнял, с молотка пустил? — спросила Ольга, глядя на меня сочувственно.

— Их земли на западе лежат, почти на границе нашей империи. Зачем они нам? Мы с землями Ондатровых не знаем пока, что делать. Ну ничего, как только барон Соколов окончательно войдёт в клан Рысевых, у нас хотя бы общая граница появится, — я был готов думать о чём угодно, лишь бы отогнать от себя жуткие виденья, в которых Маша обязательно погибает. — Ну когда же это закончится?

Словно мои слова послужили своеобразным сигналом, потому что дверь распахнулась, и из спальни вышел Лебедев, держащий в руках свёрток, из которого послышалось кряхтение, а потом раздался крик новорождённого ребёнка.

— Как они? — я тут же вскочил на ноги и подбежал к целителю.

— Прекрасно. Её светлость отдыхает. А ваш сын хочет познакомиться с отцом, ваша светлость, — и Лебедев протянул мне свёрток, показавшийся мне практически невесомым.

Я взял его очень осторожно, боясь сжимать, чтобы ни дай Рысь не причинить боли. Мой сын заворочался интенсивнее, и я беспомощно посмотрел на Ольгу.

— Женя, да прижми ты его уже к себе посильнее, — сбоку раздался голос дела. — Что ты сына как над пропастью держишь? Даже мне страшно становится. — Он подошёл ко мне и с любопытством заглянул в одеяло. — Сразу видно, что Рысев. Как ты его назовёшь?

— Мы с твоей матерью до хрипоты спорили и решили, что тебя будут звать Игорь. Ну а что, Игорь Евгеньевич, князь Игорь, по-моему, звучит, — ответил я на вопрос деда, обращаясь при этом к сыну.

— Дай мне правнука, — и дед протянул руки, а я с видимой неохотой отдал ему ребёнка.

Дед о чём-то говорил, я же склонился над сыном. Я так сильно вглядывался в маленькое личико, что картинка внезапно зарябила, и перед глазами начали мелькать разрозненные картины.

Я стою перед столом с наброшенной на плечи курткой и говорю с кем-то по телефону.

— Лейтенант Рысев, Росгвардия. Сигнал поступил, что на территории охотугодий вооружённые люди. Возможно, браконьеры, — отрапортовал я заспанному сержанту, который пару минут врубался, что к чему.

— Ну так съезди, проверь, — недовольно пробурчал он.

— Без участкового?

— Может, тебе ещё прокурора разбудить? — ехидно предложил сержант. — Ну а что, она баба молодая, местами даже красивая. Одинокая опять же. Совместишь охоту на браконьеров с романтическим свиданием.

Картинка уплыла, а вместо неё пришла другая.

УАЗик в тёплом гараже решил сегодня не выделываться и даже почти сразу завёлся. Я ехал по заснеженной дороге до затона. Вышел из машины и практически сразу услышал крик, словно ребёнок заплакал. Темнота, выстрелы, в голове всё перепуталось, хотя точно знаю, что многие звери такие звуки издают. И ведь никакого оружия с собой нет, но всё равно ломанулся, как тот лось, ориентируясь на звук.

Не знаю, кто это был, я их не разглядел, лишь потом лица сами собой всплыли в памяти. Раздался выстрел. Было даже не больно. Просто ноги почему-то перестали держать. Я упал и столкнулся взглядом с затухающим взглядом убитой этими уродами рыси. Жёлтые пронзительные глаза уже начали терять свою прозрачность, а затухающее сознание с удивлением отметило, как две дорожки крови: моя и убитого хищника, начали сливаться в одну, перемешиваясь.

Последнее, что я услышал перед тем, как меня накрыла темнота, был крик, переходящий в визг:

— Ты что наделал, идиота кусок? Ты мента завалил! Валим отсюда!

— Женя, — я встрепенулся и помотал головой, приходя в себя и сталкиваясь с обеспокоенным взглядом деда. — Что с тобой?

— Голова немного закружилась, но теперь всё нормально. Дай мне Игоря, мы пойдём уже к нашей маме, — и, забрав свёрток с сыном у деда, я вошёл в спальню.

Сел на кровать рядом с измученной, но улыбающейся Машей, окончательно выбросив из головы странные виденья. Просто я художник, и у меня богатое воображение. Самая настырная моя муза зевнула и пробурчала:

— Я старалась, но он не хочет ничего вспоминать, значит, ему это и не нужно, — и она снова уснула до тех времён, пока мне не понадобится её совет, или же пока она сама не решит высказаться.

Три года спустя.

— Папа! — Игорь вырвал ручку из Машиной руки и побежал ко мне.

Я только что сошёл с дирижабля и подхватил бежавшего ко мне сына.

— Как вы здесь? Ты же охранял маму? — спросил я у него, и Игорь важно кивнул. Из-под шапочки вырвались рыжеватые вихры, а в зелёных глазах замелькали жёлтые искры. Это что ещё за номер? Так рано начинает проявляться дар? Я невольно нахмурился.