Стоило мне вернуться и сесть в машину, как Заур дал по газам. Доменик перестал говорить по телефону, украдкой посмотрев на меня, ничего не говоря. Так, целый день не отвечать на мои звонки, стоически игнорировать на протяжении всей дороги (хотя на Алису и Алину это не распространялось), вести мое расписание. Скандал хочет устроить?

– Куда мы едем, синьор Доменик? Простите, что вас отвлекаю от важных размышлений, но вполне могу предположить, что от ответа на один вопрос язык не отвалится.

Краешек губ изогнулся в подобие улыбки, но все же ответил:

– Насколько мне помнится, то ты пожелала проведать наших собак. Мне нужно забрать некоторые документы, вот и подумал, что ты не против совместной поездки.

Ах, точно – совсем из головы вылетело! На самом деле, я хотела Доменику предложить забрать в квартиру собак, но потом представила, какой они там порядок наведут и передумала. За городом я не хочу жить по одной простой причине – слишком долго добираться до компании.

– Значит, вечерняя тренировка отменяется? – с надеждой, произнесла я.

– Не нужно перенапрягать организм. Увеличим число тренировок со временем.

Отвернулся к окну, набирая чей-то номер, давая понять, что больше не настроен на разговор. Ладно, хоть так. Последовав его примеру, достала планшет, погружаясь в работу. Как ему удается все успевать? Нет, если бы не уроки итальянского, тренировки и его ненасытность, то я вполне бы справлялась со своими обязанностями. Помощников мне достаточно, проблема в другом. Я не могу перекинуть на них полномочия, которыми обладаем только я, Доменик и Александр. Ох, справлюсь я с заданным Домеником темпом? Увидим.

Грудная клетка болезненно сжалась, когда мы проехали через ворота и я прикоснулась к сердцу, что не укрылось от взора Доменика.

– Валерия, что с тобой?

Но я не могла вымолвить и слова. Плохое предчувствие. Словно что-то плохое произошло и от этого меня раздирает изнутри. Ноги немеют, а рассудок мутнеет от беспокойства. Так, не позволяй эмоциям взять над тобой вверх. Прогоняя наваждение, потянулась к его ладони, сжимая, ободряющее улыбаясь:

– Не обращай внимание. Нервы, скорее всего сдают.

Беспокойство перешло и на Доменика. Помогая мне выйти, сомкнул руку на моей талии, не пропуская ни единого моего движения. К нам поспешил Виктор, который следил за собаками. Он был настолько бледен, что страх сковал мое тело от макушки до пят, а по коже пробежались мурашки и если бы не Доменик, то я бы не смогла устоять на ногах. Дыхание сбилось. Мое сердце билось с удвоенной силой, что причиняло значительную боль.

– Виктор, говори же! - прикрикнул Доменик, рыча и я подпрыгнула от его голоса.

Опустив глаза, сцепил руки перед собой до хруста костей, а его лицо окрасила печальная тень. Нет, не может быть. Пожалуйста, пусть это не будет тем о чем я думаю.

– Вам лучше увидеть все своими глазами, - прозвучало, как приговор.

Хоть раз вам довелось повидать сломленного мужчину? Потерянного. Когда внутри него все ломается, но он не в силах изменить произошедшего. Доменик держал пасть перерезанного Дика на коленях, когда я скатилась по стене клетки, горько заплакав. Всех до одного раскромсали. Кровь повсюду, как будто специально заставили мучиться, истекать кровью, чтобы наверняка заметили. За что? Они никому не причинили вреда!

Ползу к Доменику и трясущимися руками провожу по собачей шерсти, не чувствуя под рукой пульса. Глаза пса прикрыты, а зубы сжаты в оскале. Он боролся. До последнего. Не хотел подчиняться. Прикрываю рот свободной ладонью, когда моя рука окрашивается в алый цвет, чтобы сдержать болезненный вой. От Доменика исходят удушающие импульсы, держит в себе, потрясенно уставившись перед собой, не веря в происходящее. Сломлен.

Я не знаю, сколько мы так сидим, обнимая убитого пса с двух сторон. Переживаем по-разному. Доменик запер внутри себя переживания, а я же не могу остановить всхлипывания. Эти люди не остановятся ни перед чем. Вытирая слезы, пачкаю лицо, но меня не волнует. Встаю на ватных ногах, переходя в соседнюю клетку. Дерево пропиталось кровью животных. Боялась их, когда нужно страшиться не их. Людей. Они самое жуткое зло на этой планете. Алчные хищники. Эгоисты до мозга гостей. Что вам дало убийство невинных собак? Что, уроды?

Падаю на колени, игнорируя стрельнувшую боль, поднимая овчарку и кладя себе на ноги. Глажу, отстраненно смотря перед собой. Везде этот противный красный цвет. Цвет боли. Мне хочется выть от бессилия и мучений, но сдерживаюсь, не в силах посмотреть в сторону Доменика. В очередной раз чувствую вину, что не сберегла. Именно я настояла на переезде, если бы я не потакала своему эгоизму, то мы бы слышали радостный лай, и в этом охладевшем теле текла бы жизнь.

Голубой костюм полностью испорчен, заметила я, когда меня кто-то поднял, бережно убирая от меня убитое животное. Ничего нет, кроме красноты в глазах. Не виновны. Я должна за все платить. Я должна умереть! Я, а не святые существа!