Потрясенные Александр и Мария вошли в комнату, явно не привыкшие к подобным выпадам. А я же показательно взмахнув волосами, обошла их, игнорируя Доменика. Захожу в спальню в другом крыле квартиры, пододвигая комод к двери, которую закрыла и сажусь рядом, прислоняясь к стене спиной, зарываясь носом в свои колени, обхватывая руками щиколотки. Мне нужно все взвесить. Доменик может начать задавать ненужные вопросы, станет манипулировать, пойдет на все, чтобы добиться правды. А если еще и увидит синяки, то мне вообще наступит крышка. Со всех сторон одновременно. Хорошо, что я перед тем, как выскочить из машины, поставила заглушку на жучок. Доменика бы не пощалили.

Слез не осталось. Усталость давала о себе знать, но я дежурила, чтобы Доменик не зашел и не увидел лишнего. Я ошиблась, когда рассказала ему о своем прошлом. Нужно было бежать в самый первый день, когда еще не достаточно околдовалась Домеником. Сейчас же меня расставание порвет на клочки. Потеря близких же окончательно растопчет. Я как загнанный в ловушку кролик, среди хищников. На меня ведут охоту на уровне инстинктов, хочется думать, но нет – причина есть у всего.

Уязвима. Испугана до предела. Нахожусь в полнейшей безысходности. Тот блондин не шутил. С Антоном они не церемонились, не станут и с Домеником. Какая же все-таки жизнь сложная штука…

На дверь внезапно сыпется ряд громких, не сдерживающих ударов и я уже знаю, кто стоит там. К гадалке не ходи.

– Валерия, давай поговорим, - старался Доменик выдать примирительный тон, но не получалось скрыть бешенство в голосе.

Я больная на всю голову и ему это известно. Тогда почему еще остались вопросы? Эх, спрятаться бы в психушке, но нет же и там в покое не оставят. Пока я хожу по этой земле, не оставят.

– Ах, значит, вот как? Закрылась и решила, что я не нуждаюсь в объяснениях? Не схаваю, Царева. Я не мальчишка, чтобы меня на понты брать, слышала? Проспись, избавься от своих закидонов и приходи ко мне, чтобы отчитаться за бл*дскую съемку. Не хватало, чтобы моя невеста в окружении полуголых мужиков светилась на обложках журнала, позоря меня. Попробуешь сбежать, тогда я тебе покажу истинного себя. Меня тоже все достало, но истерить почему-то только ты имеешь право.

Не прокатило. Доменик ушел, а я же потопала к кровати, плюхаясь и заворачиваясь в одеяло до подбородка натягивая. В ванную бы пойти и смыть макияж, но кого заботит моя грязная мордашка сейчас? Хоть наконец-то дали уединение, но оно меня душит. Выйти тоже не могу, боясь рассекретить того незнакомца. Я не могу рассказать про него. Не могу. По крайней мере, сегодня. Настолько страшно, что нереально озвучить вслух о том, что я встретила мальчишку из своего детства. Я определенно его видела в Самаре. Ох, голову сдавило от напряжения. Каждодневное капание в себе до добра не доводит. Завтра решу, что делать. За ночь ничего не произойдет, по крайней мере, я надеюсь на это.

Утром я задумчиво проводила по шраму на животе, уставившись невидящим взором в потолок. Сегодня важная для меня дата. Пять лет с момента, когда я заново родилась. Находится на волосок от смерти очень страшно. Слышать от врача, что ты находилась в шаге от того, чтобы отправится в рай к любимым мужчинам достаточно нереально и сложно для восприятия. Но в пятнадцать лет я многое переосмыслила. Дала массу клятв самой себе и одну из них – сражаться за свою жизнь. Не всегда профессиональные врачи, настоящие герои окажутся рядом, чтобы меня прооперировать, выдать таблетку или перебинтовать. Я не должна допускать подобного отношения к своему телу, но проводя выше, касаюсь шеи и влага выступает на глазах от такого легкого прикосновения, причиняющего боль. Напоминание сработало. Намек предельно ясен. Самого подходящего времени больше не найдешь. Припугнули, давая понять, что могут повторить и тогда меня ничего не спасет. Судьба уж точно не дает второго шанса, касательно жизни.

Как бы я не хотела лицезреть побитую собаку в отражении, после душа все же взглянула и хмыкнула, сбрасывая наваждение. Придет расплата, девочка. Обязательно. Каждый получит по заслугам. Верь и продолжай идти с гордо поднятой головой, как будто именно от тебя зависит судьба тех мразей. Шея окрасилась в фиолетово-синий оттенок и пришлось потратить не мало тонального крема, чтобы кожа приобрела более менее прежний вид. На животе же, прямо на шраме был сливовый синяк к которому даже прикосновение мочалки вызывало невыносимую боль. Переживу. Не смогут сломить, даже если изуродуют всю.

Черная шелковая блузка без рукавов и с горлышком, прикрыла самое ужасное. Тело все тянуло, когда я натянула черную кожаную мини юбку и выбрала красные простые босоножки, садясь на кровать, чтобы наклеить пластырь на колено. Избитая, как снаружи, так и внутри. В возрасте двадцати лет выгляжу, как переживший по крайней мере пять знаменательных битв войн. А еще говорят, что женщины слабые существа… Тяжело ими являться, когда на тебя ведется охота, как на какую-то лосиху на протяжении стольких лет.

Волосы также прикрывали воротник. Нужно со всех сторон обезопасить себя не только от того голубоглазого, но и от Доменика. Вспыльчивость его не сыграет мне на руку. Нужно, чтобы он немного успокоился, отошел от этой ничтожной обложки.

Святая троица уже сидела за столом, не притрагиваясь к еде, дожидаясь меня. Волнуются, вижу невооруженным взглядом. Подобные психи, даже моя мама не видела. Маша единственная может догадываться о моем состоянии и то наполовину, ведь знает, что сегодня за дата. Намного значимое число, чем настоящее день рождение, которое я почему-то всегда ненавидела.