— Занята. Связью. — Он смеется. Линк — муж Пэм. Линк, Градж и Пэм управляют клубом «Дьявольская площадка».

— Черт, даже знать не хочу. Уилла у тебя с собой рюкзак? Лекарства?

— Ага. Я смогу снова прокатиться на твоем мотоцикле? — В ее карих глазах блестит жажда приключений.

— Я принес тебе шлем.

— Круто. — Она соскальзывает с барной стойки с помощью Роана.

— Увидимся позже, крокодил, — говорит он, протягивая ей кулак для удара

— Пока — пока крокодил, — поет она, проскакивая к выходу, волоча по полу рюкзак.

— Милый ребенок. Она о тебе не умолкала. Просто будь осторожен.

— Что это значит?

— Тебя не было рядом в прошлом, когда Алекса начинала свое дерьмо, это все, что я могу сказать. Я учился на несколько классов младше нее в школе. Я кое-что знаю. Слышал, но это не моя история.

— Подоги. Ты знаешь ребенка и ее мать?

— Похоже, тебе предстоит многое узнать. — Он почесал затылок. — Но не мне рассказывать. Если През хочет, чтобы ты знал, он тебе скажет, но этого ребенка лучше защищать своей жизнью. Она важна для Преза. Просто запомни это. Понимаешь, о чем я?

Я киваю, но нет, нихрена не понимаю, что он имеет в виду.

— Давай, Ист, — скулит Уилла Мэй, пытаясь толчком открыть тяжелую дверь

Роан бросает на меня взгляд, который говорит:

— Не говори, что я тебя не предупреждал.

? ? ?

— Это твой дом? — Уилла Мэй кружится в гостиной моего дома с каркасной крышей.

— Да.

— Ты сам его построил? — Она кладет свой розовый рюкзак на черный кожаный диван.

— Нет.

— Ты его купил?

— Нет.

У нее широко распахиваются глаза.

— Ты украл его?

— Что? Нет. Ты не можешь украсть дом.

Она нахмурила бровки.

— Тогда откуда он у тебя?

— Он принадлежал моему отцу.

— Это он его построил?

— Нет. Я не знаю. Ты задаешь много вопросов.

— Ты женат? Ты не выглядишь женатым. Я не вижу никаких вещей.

— Каких вещей? — Я оглядываю свой дом, гадая, чего она ожидает.

— Ну, знаешь. Девичьи вещи. Красивые подушки. Цветы. Свечи, которые хорошо пахнут.

— Может, я не люблю такие вещи.

— Моя мама любит девчачьи вещи. Когда она чувствует себя счастливой, она зажигает свечи и брызгает на мебель, чтобы она хорошо пахла. Готова поспорить, что она заставит это место выглядеть лучше. — Она взяла журнал и сморщила носик, разглядывая обложку. — Фу. — Она бросает его так же быстро, как нашла, и у меня челюсть отвисает.

Черт. Плейбой. Но в свою защиту скажу, что я не ожидал, что буду нянчится с ребенком.

— Хватит любопытничать и положи свои лекарства в холодильник.

— У тебя есть телевизор? — она окинула комнату взглядом.

— Нет.

— Почему?

— Я люблю читать.

— Читать?

— Да. Книги. Может быть, тебе стоит попробовать. — Я вздыхаю и беру бутылку с розовой смесью из ее рюкзака.

— Я не вижу ничего, кроме твоих книжек про нудистов.

— Книжек про нудистов? — Я смеюсь.

— Может, поэтому у тебя нет жены?

Черт бы побрал этого ребенка. Я кладу ее антибиотик в холодильник, затем открываю ящик с хламом и нахожу то, что искал.

— Вот. — Я протягиваю Уилле Мэй блокнот и чернильную ручку.

— Для чего это?

— Иди порисуй или напиши письмо своему лучшему другу или еще какую-нибудь хрень. Я не знаю.

— У тебя есть какие-нибудь игры? Я люблю игры"

— Нет.

— Мне скучно, Ист.

— Христос на крекере. — Я хриплю.

— Что?

— Ничего. Просто посиди на диване. Я скоро вернусь. — Беру сигареты и зажигалку с кухонной стойки, желая, выпить пиво, но еще слишком рано. Выхожу на улицу и вдыхаю. Этот ребенок станет моей смертью. Она никогда не замолкает. Всю прошлую ночь она болтала, пока мои чертовы уши не свернулись в трубочку от ее голоса. Я вырубился где-то около часа ночи на диване. Телевизор все еще был включен, а эта чертова болтушка все еще продолжала тараторить. Клянусь Богом, я слышал, как она говорит во сне.

Я достаю сигарету и прикуриваю. Я чувствую себя спокойнее, когда знакомый дым проникает в легкие. Облокотившись на перила крыльца, я смотрю на реку. Спокойный шум воды, бьющейся о берег, обычно успокаивает меня. День предстоит долгий, а я уже хочу вздремнуть.

Глава 3

Истон

— Я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты присмотрел за моей Уиллой Мэй. — Алекса благодарит меня уже в третий раз с тех пор, как двадцать минут назад появилась на пороге моего дома, чтобы забрать ребенка.