— Благодарю, Ваша Светлость, — Крид слегка поклонился. — И прошу прощения за необходимость изменения наших планов.

— В политике и дипломатии всегда нужно быть готовым к неожиданностям, — философски заметил дож. — Надеюсь, вопросы, требующие вашего присутствия в Иерусалиме, не слишком серьёзны?

— К сожалению, они более серьёзны, чем хотелось бы, — честно ответил Крид. — Но с Божьей помощью и поддержкой таких союзников, как Венеция, я надеюсь разрешить их благополучно.

Утро следующего дня Крид провёл в интенсивной подготовке к выступлению перед Большим советом. Он тщательно пересмотрел свои предложения, внеся некоторые изменения, которые могли сделать сделку более привлекательной для венецианцев, не жертвуя при этом принципиальными интересами Ордена и Кипра.

К нему несколько раз приходили влиятельные патриции, зондируя почву и пытаясь выяснить, насколько он готов к компромиссам. Крид вёл эти предварительные беседы осторожно, не раскрывая всех карт, но давая понять, что открыт для разумных предложений.

Особенно важным был разговор с Альвизе Барбаро, который посетил его незадолго до начала заседания Совета.

— Настроения в Совете смешанные, Ваше Высокопреосвященство, — сообщил патриций, прихлёбывая восточный кофе, который Крид всегда возил с собой. — Торговцы и банкиры в восторге от перспективы привилегий в Александрии. Военная партия обеспокоена сотрудничеством с новым орденом, который может изменить баланс сил в регионе. А старые семьи… они просто не доверяют никому, кто появился так внезапно и достиг такого влияния за короткое время.

— Как и положено мудрым правителям, — заметил Крид. — Осторожность — добродетель в политике. — Он отпил из своей чашки. — Но порой излишняя осторожность означает упущенные возможности. А эта возможность уникальна и не будет ждать вечно.

— Я понимаю, — кивнул Барбаро. — И лично поддерживаю соглашение. Но мой голос — лишь один из многих.

— Что могло бы склонить чашу весов в нашу пользу? — прямо спросил Крид. — Какой жест с моей стороны убедил бы сомневающихся?

Барбаро задумался, взвешивая слова.

— Есть один момент, который вызывает особое беспокойство, — наконец сказал он. — Ваше требование о прекращении косвенной торговли с Генуей. Даже с теми уступками, что вы предложили вчера, это остаётся самым болезненным пунктом.

— Я понимаю, — Крид кивнул. — И готов к дальнейшим уступкам в этом вопросе. Скажем, сокращение косвенной торговли на пятьдесят процентов в течение первых двух лет, и только после этого решение о полном прекращении, основанное на совместной оценке ситуации.

Глаза Барбаро блеснули.

— Это существенное смягчение, Ваше Высокопреосвященство. Такое предложение может найти больше поддержки в Совете.

— Я надеюсь на это, — Крид допил кофе. — Ибо время действительно не на нашей стороне. События в Иерусалиме… они могут иметь далеко идущие последствия для всего христианского мира, включая Венецию.

— Вы говорите загадками, кардинал, — Барбаро прищурился. — Что происходит в Иерусалиме?

— Я не могу раскрыть все детали, — Крид покачал головой. — Но скажу так: определённые силы пытаются создать раскол внутри христианства, который может ослабить наши позиции на Востоке. А если христианское присутствие там ослабнет, Венеция потеряет гораздо больше, чем может выиграть от продолжения косвенной торговли с Генуей.

Барбаро, как опытный политик, понял, что за сдержанными словами Крида скрывается серьёзная угроза.

— Я передам суть вашего предложения ключевым членам Совета перед голосованием, — сказал он, поднимаясь. — И добавлю своё личное мнение о необходимости быстрого решения.

— Благодарю, мессер Барбаро, — Крид тоже встал. — Ваша поддержка бесценна.

Зал заседаний Большого совета был заполнен до отказа. Сотни патрициев в торжественных одеждах заняли ряды скамей, расположенных амфитеатром. Дож председательствовал с возвышения, а члены Малого совета расположились ближе всего к нему.

Крид, впервые представший перед полным составом правительства Венецианской республики, был впечатлён церемониальной строгостью процедуры. Даже в древнем Риме, который он помнил из своей далёкой юности, сенат не собирался с такой торжественностью.

— Светлейшие патриции Венеции, — начал дож после формального открытия заседания.

— Сегодня мы собрались, чтобы обсудить предложение о торговом и военном союзе, представленное Его Высокопреосвященством кардиналом Виктором Кридом, магистром Ордена Рассветных Рыцарей и представителем Кипрско-Александрийского королевства. — Он повернулся к Криду. — Ваше Высокопреосвященство, Совет готов выслушать вас.

Крид поднялся на трибуну и окинул взглядом море лиц перед ним. Сотни глаз, внимательных и настороженных, были устремлены на него. Он ощущал скептицизм многих патрициев, но также и интерес, граничащий с жадностью, у других.

— Светлейшие патриции Венеции, — его голос, усиленный прекрасной акустикой зала, звучал уверенно и властно. — Я прибыл к вам с предложением, которое может изменить будущее как вашей республики, так и всего Восточного Средиземноморья.

Он сделал паузу, давая своим словам возможность разнестись по залу.