Крид остановился перед ней и пристально посмотрел в глаза. За столетия своей жизни он научился видеть истинную природу людей, скрытую за масками, которые они носили для общества. И то, что он видел сейчас, впечатляло.

— Если я соглашусь, — медленно произнёс он, — вы должны будете беспрекословно подчиняться моим приказам. Без вопросов, без колебаний.

— Я согласна, — кивнула она.

— И ещё одно условие: никто не должен знать о нашем… соглашении. Ни ваш отец, ни кто-либо ещё в Венеции.

— Разумеется.

Крид сделал паузу, словно всё ещё взвешивая решение, хотя на самом деле уже принял его.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Получите разрешение отца на паломничество в Рим. Через две недели после моего отъезда из Венеции отправляйтесь туда. В аббатстве Сан-Паоло-фуори-ле-Мура вас будет ждать человек, который проводит вас ко мне.

— Благодарю вас, — Бьянка склонила голову в знак уважения.

— Не благодарите раньше времени, донна Бьянка, — в голосе Крида проскользнули мрачные нотки. — Возможно, придёт день, когда вы пожалеете о своей просьбе. А теперь идите. Вам опасно находиться здесь в такой час.

Когда женщина ушла, Крид ещё долго стоял в тишине крипты, размышляя о странном повороте событий. Дочь Барбаро могла стать как ценным союзником, так и опасной обузой. Впрочем, ничто не мешало Виктору использовать сей «ресурс» с пользой для себя и для общего дела, а уж как он ей воспользует, не столь уж и важно. Шпион? Рычаг для давления? Банальный шантаж? Крид мог придумать сотню способов превратить самого бесполезного человека в «инструмент» для продвижения своей воли и интересов.

Закатное солнце окрасило багровым светом древние стены Туниса. Город, основанный еще финикийцами, многое повидал на своем веку: господство Карфагена и Рима, владычество Византии и арабское завоевание. Теперь землями правила династия Хафсидов, чей султан Абу Фарис Абд аль-Азиз приобрел репутацию мудрого правителя и покровителя торговли.

Крид стоял на палубе венецианской галеры, наблюдая, как корабль медленно приближается к гавани. Рядом с ним замерли пятеро рыцарей — молчаливые воины, прошедшие тщательный отбор и доказавшие свою преданность делу кардинала. Это были не французские рыцари, а люди, связанные с Кридом долгой историей совместных сражений и общих тайн.

— Странное место вы выбрали для переговоров, Ваше Высокопреосвященство, — заметил Гуго де Вермандуа, седовласый ветеран войны с турками. — Тунис не самая дружественная территория для христиан, особенно для высокопоставленного церковного сановника.

— Именно поэтому, друг мой, — ответил Крид, не отрывая взгляда от приближающегося берега. — Нас не будут ждать здесь. Ни друзья, ни враги.

— А французы? — спросил Бертран де Мальвуазен, самый молодой из рыцарей. — Вы уверены, что их можно отправлять в Иерусалим без нашего присмотра?

— В том-то и смысл, — Крид повернулся к своим спутникам. — Они не должны чувствовать надзора. Только так мы узнаем, кто из них действительно верен нашему делу, а кто поддастся искушению и перейдет на сторону брата Константина.

— Хитрый ход, — одобрительно кивнул де Вермандуа. — Но рискованный.

— Война за души всегда рискованна, — философски заметил Крид. — Кроме того, с ними отправляется донна Бьянка.

— Женщина? — де Мальвуазен не скрыл удивления. — Что может сделать женщина в таком деле?

— Больше, чем ты думаешь, молодой друг, — Крид хмыкнул. — Женщины видят то, что ускользает от взгляда воинов, привыкших к прямому столкновению. Они замечают детали, улавливают намеки, понимают язык тела и интонаций. К тому же, Бьянка имеет познания в медицине, что даст ей естественный повод общаться с разными людьми.

— Она знает о своей истинной роли? — спросил Раймонд де Кабрер, рыцарь родом с Сицилии, чьи темные глаза никогда не выдавали его мыслей.

— Нет, — Крид покачал головой. — Она считает, что отправляется в Иерусалим, чтобы помогать мне в борьбе против ереси. И она действительно будет помогать… просто не так, как воображает.

Тем временем в портовом городе Яффа, служившем морскими воротами Иерусалима, с небольшого генуэзского судна сходили на берег несколько путешественников. Среди них выделялся высокий мужчина с военной выправкой — граф Жан де Монфор, облаченный в одежду паломника. За ним следовали еще трое, также скрывавших свое рыцарское происхождение под скромными одеяниями.

— Святая земля, — прошептал молодой де Брассак, осеняя себя крестным знамением. — Никогда не думал, что ступлю на нее вот так — без доспехов и знамен.