— Устрой встречу с ним, — наконец решил он. — Но незаметно, пусть думает, что встречается с обычным торговцем, интересующимся новым учением.

— Будет исполнено, — кивнул сириец. — Что-нибудь ещё?

— Да, — Симон достал из-под одежды небольшой свёрток. — Здесь пятьдесят золотых дукатов. Раздай их тем нищим и калекам, которые раньше получали подаяние от брата Константина. Пусть говорят, что новый учитель забыл о милосердии и заботится теперь только о богатых и влиятельных последователях.

— Умный ход, — одобрительно кивнул Халиль. — Ничто так не портит репутацию святого, как обвинения в забвении бедняков.

— Ещё распространи слухи о том, что на недавней церемонии исцеления хромого мальчика на самом деле использовали подставного ребёнка. Найди настоящих калек, которым брат Константин отказал в помощи.

— А если таких нет?

— Тогда создай их, — холодно ответил Симон. — Заплати нескольким бродягам, чтобы изображали обиженных. Главное — посеять сомнения.

Они ещё некоторое время обсуждали детали, после чего расстались, договорившись о следующей встрече через три дня.

Покинув караван-сарай, Симон направился к другой части города, где его ждала ещё одна встреча — на этот раз с французским рыцарем, одним из тех, кого Крид отправил в Иерусалим для внедрения в окружение брата Константина.

Шевалье де Прэ ждал его в маленькой таверне, известной своей греческой кухней и относительной чистотой. Французский рыцарь выглядел осунувшимся и нервным — последствия двухмесячного пребывания в постоянном напряжении.

— Вы опоздали, — сразу сказал он, когда Симон сел за его стол.

— Осторожность важнее пунктуальности, — спокойно ответил агент. — Как ваши успехи, шевалье?

— Я вошёл в доверие к брату Константину, — де Прэ говорил тихо, часто оглядываясь. — Он считает меня одним из своих преданных последователей. Но это… сложно.

— В каком смысле?

— Он обладает удивительной способностью видеть людей насквозь, — рыцарь нервно теребил край плаща. — Иногда мне кажется, что он читает мои мысли. Приходится постоянно быть начеку, контролировать каждое слово, каждый жест.

— Но он всё ещё доверяет вам?

— Да, — кивнул де Прэ. — Даже поручил охранять зал, где хранится его… реликвия.

— Вы видели её? — Симон подался вперёд.

— Мельком. Это действительно выглядит как фрагмент древнего артефакта. Небольшой, не больше мизинца, металлический осколок, закреплённый в золотой оправе. Брат Константин носит его на шее, снимая только на ночь.

— Где он хранит его ночью?

— В специальном ковчеге из слоновой кости, в своей келье. Комната всегда охраняется двумя преданными последователями.

Симон задумался. Эта информация была ценной, но недостаточной для решительных действий.

— Что с настроениями среди его последователей? — спросил он после паузы.

— Смешанные, — де Прэ сделал глоток вина. — Многие по-прежнему безгранично верят в него. Но появляются и сомневающиеся. Особенно после того, как его предсказание о прибытии кардинала Крида не сбылось. Он обещал грандиозное противостояние, чуть ли не новую Голгофу.

— Используйте эти сомнения, — посоветовал Симон. — Осторожно, не вызывая подозрений, усиливайте их. Задавайте вопросы, на которые у него нет ответов. Намекайте на противоречия в его учении.

— Это опасно, — нахмурился рыцарь. — Он уже изгнал нескольких последователей за подобные вопросы. Некоторые из них потом были найдены мёртвыми.

— Тем более важно подорвать его авторитет изнутри, — настаивал Симон. — Кстати, что с другими рыцарями? Де Монфор, де Брассак?

— Де Монфор держится независимо, наблюдает со стороны. Он ещё не примкнул открыто к Константину, выжидает. Де Брассак… — де Прэ замялся.

— Что с ним?

— Он полностью под влиянием монаха, — тихо произнёс рыцарь. — Верит каждому его слову, исполняет любые приказы. Я пытался говорить с ним, напоминал о нашей настоящей миссии, но… Кажется, он действительно уверовал в новое учение.

— Первая потеря, — вздохнул Симон. — Следите за ним, но не пытайтесь переубедить.

Три дня Крид провёл в Яффе, не спеша отправляться в Иерусалим. Он встречался с доверенными лицами, получал последние сведения о положении дел в Святом городе. Каждый отчёт подтверждал успех его стратегии — движение брата Константина находилось в глубоком кризисе.

На четвёртый день, когда скромный караван паломников готовился отправиться в Иерусалим, к нему присоединился никем не замеченный путник. Дорога заняла два дня — путешествие, которое Крид совершал уже множество раз за свою долгую жизнь. Он молчал большую часть пути, погружённый в размышления, изредка обмениваясь простыми фразами с другими паломниками.