Шрифт:
Разговоры торговцев, шепот работников порта, кричащие взгляды военных. Возросшие цены на кожу, зерно, металл. Глашатаи, что в очередной раз поливают грязью соседей. Ханой смог распознать в знаках приближающуюся поступь войны, а расклад сил был не в пользу Хань. Долгое время провинцию спасали грамотные полководцы и река, что давала силу. Легче черпать силу воды у реки. К тому же водная преграда была естественной границей, а большого флота у соседей не было. Вэй готовился давно, а идти на Сунь, значит полностью истощить все ресурсы и силы. Да и трудно идти силой земли в царство огня без поддержки воды. Проще было завоевать уханьцев, погрязших в интригах и междоусобных войнах, а также обескровленных беспокойными соседями с Великой степи. Двойное преимущество в живой силе, а также кудесники, владеющие магией земли, сильный козырь в предстоящей битве.
Выбирая стороны, правильная ставка приходилась на Вэй. Да и припоминая рассуждения учителей , кнут осознавал, что восточная провинция не жалеет средств на большие и малые отряды из кочевников, предоставляя беспокойным соседям широкие возможности. Остался лишь один вопрос, как найти друг друга в другой стране без ориентиров и связи. На выручку пришел даровитый, предложив связать всех зовом крови. Каждый будет знать в каком направлении и как далеко находится каждый из кулака.
— Я, Ханой, дарую часть своей крови в общее дело, пусть каждый из моих братьев знает направление до меня, — кнут в этот раз щедро полоснул по руке, скрепляя свою клятву.
— Мое имя Максуд, делюсь своей кровью во благо всего кулака, и пусть каждый знает где я, — ответил меч.
— Батыр, моя кровь смешается с вашей для общей цели и возвышения! — прорычал лук.
— Семрин принимает долг и платит своим именем и огнем души, — с улыбкой отозвалось копье.
— Я, Госра, дарую крупицу силы, запечатывая наши клятвы, и пусть Всеотец примет наш посыл! — кудесник с трудом выдавил из себя слова и пару темных капель. Устав, откинулся на лыки. Тут же из под повязки посыпались белесые черви.
Не успели побратимы сжечь наполненную чашу, как подскочила девушка и прыснула с порезанной руки свою долю.
— Я , Ляосань из дома Чу Джоу, клянусь, если вы поможете отомстить моим врагам, я буду предана вам до самой смерти.
Ханой переглянулся с Максудом, а затем оба расхохотались громко и искренне. Им компанию составили остальные, лишь кудесник смеялся попеременно с кашлем, придерживая рукой рану.
Просмеявшись и вытерев выступившие слезы, кнут поджег чашу. С шипением поднимался синий дым к Всеотцу, скрепляя узы, а следом парни начали прощаться. Сухо, без объятий или горячих слов. Глядя друг другу в глаза, крепко сжимали предплечья. Немного стушевались перед девушкой, но перед выходом каждый из убывающей троицы приветствовал не рабыню, а уже сестру.
— Береги шестой палец, брат. Она еще станцует на могилах своих врагов. И я очень хотел бы быть рядом в тот момент.
***
Тройка Кнута.
Батыр угрюмо молчал, размышляя о произошедшем, а затем его озарила внезапная мысль, он поспешно развернулся к брату с немым вопросом. Глядя на озарившееся догадкой лицо, кнут поспешил ответить.
— Да, брат, я знаю зачем наша сестра нужна. Для того чтобы браком узаконить захват власти. Ну, а если в довесок к новостям о свадьбе будет дань от провинции чуть весомее, чем прежде, то великий император примет любую ложь, — ответил с улыбкой Ханой.
— Тогда почему ты не сказал? — изумился лук.
— Максуд излишне горяч и не любит долго думать. Его неведенье поможет не наделать глупостей. Хотя, все в руках Всеотца... Семрин, спой на удачу нам всем...
Копье широко улыбнулся, раскинул руки ловя ветер и затянул песнь ветра, который гуляет, где захочет. Песня копья и стрелы, летящего по Великой степи коня. Все то, от чего они отказались, взяв направление в Ухань, ради возвышения.
Мужчине – путь, а женщине – очаг.И чтобы род мой древний не зачах,роди – молю и заклинаю – сына.Стрела летит, покуда жив мужчина.
Мужчине – дым, а женщине – огонь.И чтоб в бою мой не споткнулся конь,я должен знать, что юрту греет пламя,как предками завещанное знамя.
В мужчине – дух, а в женщине – душа.Травинка держит небо трепеща.Без очага, без сына, без любимой,как одинокий смерч, я над равниной
Батыр слушал, склонив голову, мечтательно прикрыв глаза, а Ханой жадно смотрел на новый мир, который открылся ему после обретения стяга. Еще пару битв пройдет, и его братья получат доступ к новой силе, а весь кулак силен своим самым слабым пальцем, может пройдет месяц или больше, когда Госра станет равным, раскрывая новые грани. А затем каждый из них будет голоден до могущества, только путь будет разным. Мысленно попросив Всеотца о вызове, который преодолеет, кнут пришпорил коня.
Все трое чувствовали, как удаляются от родной крови, порой им казалось, что знают точное количество шагов до Максуда и направление до Госры, но чем дальше они уезжали от серого городка, тем бледнее было это ощущение.
— Нам нужно прибиться к каравану, — вдруг произнес вслух Ханой. — Не нужно врагам знать в каком составе мы выехали из города, сворачиваем с проселочной дороги на торговый путь.
Тройка меча.
Мечник шумно опустился на циновку, скрестив ноги, погрузившись в себя. С каждым часом, он чувствовал, как становился все более одиноким и брошенным, словно забытый табуном молодой жеребенок в степи. А еще совершенно не понимал, что делать дальше. Впервые за последние семь лет остался один, не считая провалившегося в болезненный, тяжелый сон Госры. Временами кудесник всхлипывал, когда тревожил рану неосторожным движением, в тот же миг на глиняный пол сыпались черви из раны.