Но назад не понёс, остановился, дружелюбно махая хвостом, глядя на посетителя.

— Ой, собачка, — произнесла вошедшая в кабинет девушка и надула пузырь жвачки. — Не укусит?

— Не укусит. Не холодно так ходить? — спросил я, заметив её колготки.

— Если одеваться, не заработаешь не шиша, — заметила она. — Куда мне приземлиться, гражданин начальник?

Невысокая девица с тёмно-русыми длинными волосами вошла, держа в одной руке сумку из коричневых кожаных лоскутков, в другой — пакет с хлебом. Под синтепоновым жёлтым пуховиком надет бежевый свитер с вырезом и пуговицами, красная клетчатая юбка, совсем короткая, а под ней сетчатые колготки. Должно быть, это и есть та проститутка, о которой говорил Кобылкин.

Я показал ей на стул авторучкой и заметил, как Толя, чисто машинально, полез за расчёской в стол.

— Ой, а какие молодые тут все, — заметила заявительница. — Ой, собачка какая. А как тебя зовут, красавица?

— Сан Саныч, — сквозь смех пробурчал Толик.

— Хм, — недоверчиво замычала девушка. — Ой, а я вас помню, — она посмотрела на меня, — вы к нам ходили, Андрюху Зуба напугали, куртку отобрали у него.

Говорок у ночной бабочки простоватый, не местный, у нас так не говорили, ещё сильно выделялось оканье. Смотрела нагло, без страха, хотя и с любопытством, явно пришла сюда впервые.

— Не отобрали, а изъяли украденное, — поправил я. — Не его это куртка была. Это на тебя напал, значит, маньяк? — спросил я.

— Мне-то ишо повезло, — протянула она. — А вот Светку-то порешил, гад такой, поганец, чтоб ему пусто было!

— Что ты об этом знаешь?

— Ничё не знаю, — затараторила она. — Светка говорила, её сосед шупал за жопу, а потом оказался маньяком, надо милиции сдавать. Я ей говорила, не вздумай заявление писать-то, а вон оно чё вышло-то! Освободился и порешил девку!

— Знала её?

— Ну-у, — протянула заявительница. — Так, немного, сигареты стреляли друг у друга да чай пили.

Я глянул заявление, которое мне принесли из дежурки. Лимонова Анастасия Фёдоровна, текст написан большими детскими буквами, писала о нападении.

— Она мне салон посоветовала! — Лимонова наклонилась ко мне и доверительно посмотрела на меня. — Татуировку сделать. Говорит, клиенты любят, когда татуировки есть, показать просят, можно деньги просить. А мне сделал тот криворукий обезьян на титьках, смотри, что вышло!

Она начала расстёгивать кофту, будто собираясь показать мне, что там изображено на груди. Толян аж привстал и вытянул шею, чтобы посмотреть.

— Не надо, за плохие татуировки мы никого не ловим и не садим, — успокоил её я, и она опустила руки. — Что вас так всех раздеваться здесь тянет… эх, ладно. Так что по нападению на тебя? Что там было?

— Так вот, иду на работу с обеда, отпросилась как раз, с собой же не взяла ничего опять, — она полезла в сумочку за сигаретами. — Иду назад, думаю, опять орать будут. Мне тогда выговаривали за это, — Лимонова достала зеркальце, — что если я опять на обеде сало буду есть с чесноком, они меня выгонят.

— Ну, — поторопил её я и сделал знак Толику, чтобы не вздумал хихикать.

— Снег валит, метель метёт, — она начала размахивать руками, будто хотела жестами показать мне вчерашнюю непогоду. — А с меня раз, и шапку ко всем хренам сдуло! Я за ней! Она по улице катится, а я за ней, никак догнать не могу, скользко ещё, я так шмякнулась пару раз на копчик. А она — хоп, и в подворотню закатилась!

— Дальше что? — я посмотрел на неё.

— Только нагибаюсь за ней, а тут хрясь! — Лимонова аж вскрикнула. — И меня кто-то сзади хвать за жопу. А я кричу: куда?! Не платил же ишо! А потом не смогла кричать, жутко стало… он меня за горло взял и давить начал…

— В перчатках он был? — уточнил я, вспомнив разговор с профессором.

— Не помню, — она замотала головой и стала говорить тише: — И держит так крепко-крепко. А потом повернул к себе и глядеть давай…

— Лицо разглядела?

— В маске он был и в очках, — Лимонова уже не произнесла толком, а прошептала это. — Как эти, бандиты-то ходят по телеку, в такой же маске, с дырками для рта и глаз. И на меня так пристально смотрит-смотрит, в глаза прямо. Смотрит и смотрит…

— И что потом? — спросил я.

— Да как толкнёт в стену-то! — обиженно произнесла она. — Я аж ударилась затылком и чуть не упала. А он убёг через дворы.

— Так… — я задумался. — Какого он был роста?

— Ну, — Лимонова задумалась. — Ну вот… ну вот как он, — она показала на Толика, тот как раз встал посмотреть в окно. — Ну, чуть пониже, может, не шибко только.

— Шибко пониже или не шибко? — язвительным тоном спросил тот.

— Ну, чуть пониже, может. В перчатках… да, точно, в перчатках был, в чёрных, замшевых… и в этой ещё, куртке чёрной, тоже с замши, с молнией. И ботиночки были, кожаные, с мехом!