Шрифт:
Окна у машины на этот раз были опущены…
Глава 3
Бежевая пятёрка сбавила скорость, пассажиры, которые уже надели вязаные маски и чулки на головы, смотрели чётко на нас. Время будто замедлилось. Но я уже давно не новичок, чтобы замирать в такие моменты.
— Ложись! — рявкнул я своим, выхватывая пистолет.
Большой палец со щелчком опустил флажок предохранителя вниз. Сан Саныч гавкнул, думая, что сейчас с ним будут играть. Я потянул его к себе, за нашу служебную шестёрку, чтобы укрыться там от пуль и стрелять в ответ.
— Толя, Витя! — крикнул я. — На землю!
Они послушались, среагировали и уже не стояли у всех на виду, Орлов понял всё даже быстрее Толика и сразу ушёл с линии огня. Я почти добежал до укрытия… но нога скользнула на натоптанном плотном снегу, где кто-то пролил воду. Начал терять равновесие…
А из заднего окна бежевой пятёрки уже высунулся ствол автомата. Это калаш. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, я начал вскидывать руку с пистолетом, чтобы успеть прицелиться и попытаться выстрелить с земли.
Кто-то толкнул меня в бок, я упал в снег, а чья-то туша прижала меня сверху. Собака снова залаяла.
Та-та-та!
Захлопал автомат, очень оглушительно и слишком близко.
Бам-бам!
Это стреляли из машины спереди, из револьвера, я видел, как чья-то рука в перчатке постоянно взводила курок большим пальцем, чтобы легче жать на спуск.
Кто-то яростно сматерился рядом, почти в ухо, и откатился в сторону — сразу стало свободнее. Я, лёжа на животе, вскинул оружие и выстрелил.
Бах! На заднем левом крыле машины, прямо над колесом, появилась дырочка. Выстрелил ещё раз, и машина дёрнулась. В колесо или нет? В ухе звенело, хлопок я не услышал. Я вёл пистолет за машиной, но на линии огня оказался чей-то силуэт.
Орлов чуть пригнул колени для устойчивости и выстрелил самовзводом. Подумалось — промажет, слишком резко он нажал на спуск, но Витя попал. Калаш, из которого стреляли, повис на ремне, а потом вообще выпал и остался на дороге, стрелок же завалился внутрь машины. Орлов выматерился и выстрелил ещё пару раз. На заднем стекле появилась дыра, от которой расходились трещины.
Машина уезжала, я уже было нацелился на неё, но она резко завернула за угол. Там были пешеходы, одного чуть не сбили, и стрелять мы не стали, чтобы никого не задеть.
— Э, Толян, ты чего? — Орлов с широко раскрытыми глазами уставился на него.
— Да сука, — Толик выругался тонким голоском и полез левой рукой под куртку. Пощупал, вытащил оттуда руку с испачканными в крови пальцами и с ужасом уставился на них. — Сука, б**, да нахрена? Куда? Куда?
— Плечо, — я склонился над ним и проверил. — Правое плечо. Ничё, Толян, до свадьбы заживёт.
— Какого хрена так больно-то? — простонал Толик и стиснул зубы до скрипа. Шапка с него слетела и упала на снег.
— В больницу тебя надо, — сказал я, прижимая ему рану платком. — Ну ты, брат, даёшь, — я коротко оглядел место перестрелки. Вот кто меня прикрыл, среагировал Толян быстро, как иногда может. — Я тебе должен, это точно.
Героически шутить и бравировать в таких ситуациях невозможно, пулевое ранение — это очень больно, и это не кино, поэтому Толик только стонал, скрипел зубами и матерился. Сан Саныч заскулил и полизал ему лоб.
Из окон уже высовывались любопытные, и многие, в основном, наш уголовный розыск, уже выбегали на улицу, наскоро накинув на себя куртки и вооружившись. Началась суета.
— Эй! — крикнул я, увидев в окне обеспокоенную рожу дежурного Ермолина. Форточка была открыта. — Макарыч! Скорую вызывай! И в розыск объявляй! Бежевые жигули пятой модели! 52–27 — номер! И больнички ориентируй. Мы хлопнули кого-то.
— Гайцам передам! В больницы позвоню, — бросил он и скрылся внутри комнаты.
— Да какая скорая? — выскочил Сафин в одном полосатом свитере. — Повезли сами, а то пока дождёшься…
— Ко мне в москвич несите его, — батя уже был здесь, отдавал распоряжения своим операм, кому куда. — Увези его сразу, Паха. Дима, собирай наших, ускоряться будем с этими п***сами, раз они охренели. Костя, звони в область, поторопи, где они там застряли. Брать будем сегодня…
Толика в его новой, но уже простреленной куртке затащили на заднее сиденье москвича, Василий Иваныч дал ему фляжку с чем-то явно крепким, и Толя хлебнул, зубы застучали по горлышку. Я оставил собаку Вите Орлову, чтобы завёл в кабинет, и запрыгнул на водительское место. Повезу сам, а мужики прикроют от обязательной после таких случаев бюрократии.