Для съёмок данной сцены в фильме «Большая драка в Бэттл Крик» я самостоятельно вскарабкался на эти балки и действовал без всяких страховочных тросов, чем до смерти перепугал всех иностранцев

Когда я снимаю кино в Гонконге, мне и съёмочной группе часто на съёмочной площадке приходят какие-то новые идеи, и мы импровизируем прямо по ходу съёмок, а внесение правок в сценарий и в реплики актёров непосредственно перед началом работы — это и вовсе обычная практика. Но с этими людьми в Америке договориться было невозможно. К тому же, у меня были большие проблемы с английским, и когда я сосредотачивался на том, чтобы правильно произнести свою реплику, я забывал про выражение лица и про движения, постоянно заикался и произносил реплики с каменным лицом. Их стиль работы во время съёмок самой долгой сцены боя оказался мне тоже совершенно чужд. Я привык самостоятельно ставить сложные и красивые движения, но в этот раз режиссёр, снимавший строго по сценарию, то и дело напоминал мне, что не нужно импровизировать. Я неоднократно пытался донести до него свои соображения по поводу съёмок боевых сцен, но каждый раз он невозмутимо отвечал:

— Нет, не пойдёт, мы будем строго следовать сценарию.

Вот так те части фильма, которые можно было бы наполнить разнообразными яркими движениями, стали обыкновенными скучными сценами, где я просто хожу туда-сюда. Я сказал режиссёру:

— Никто не станет отдавать деньги за то, чтобы посмотреть, как Джеки Чан в фильме просто праздно прогуливается.

Вскоре после завершения съёмок кинокомпания устроила меня в следующую картину. Эндрю выглядел очень воодушевлённым:

— В этом фильме будет сниматься очень много голливудских звёзд. Ты будешь играть участника автомобильных гонок, сюжет очень захватывающий, картина называется «Гонки “Пушечное ядро”».

Название меня заинтересовало, и у меня появилась надежда, что это будет совсем иной по стилю фильм.

Коллеги уже знали о том, что сниматься в предыдущем фильме мне было некомфортно из-за непривычного для меня стиля работы, и успокаивали меня:

— «Гонки “Пушечное ядро”» — это не боевик, так что не беспокойся и в этот раз сосредоточься на актёрской игре.

К сожалению, факты в очередной раз доказали мне, что всё не так просто, как кажется. В той картине я должен был играть японца-участника автомобильных гонок, что уже доставляло мне некоторый дискомфорт[73], но отказываться было поздно, оставалось лишь стиснуть зубы и довести работу до конца. Голливудские звёзды, вместе с которыми я снимался, каждый день любезно здоровались со мной, но не более того. Я знал, что для них я пустое место. Среди них был один чернокожий актёр, Сэмми Дэвис-младший, он как-то раз пришёл ко мне в трейлер, служивший гримёркой, и сказал:

— Я только недавно вернулся из Японии, я знаю, что ты там настоящая звезда.

Я ответил, что я из Гонконга, а вовсе не японец. Он мне:

— А, верно, ты из Гонконга! Сайонара!

С тех пор всякий раз, когда он меня видел, он пытался разговаривать со мной по-японски. Я не стал больше ничего ему объяснять. В том фильме не требовалось произносить больших монологов на английском, но я должен был постоянно корчить рожи, чтобы смешить зрителей. Из-за всего этого я постоянно чувствовал себя несчастным, в конце концов мне уже неохота было вообще ни с кем разговаривать, и чаще всего я просто молча сидел в сторонке.

Каковы же были итоги работы над этими двумя картинами?

В 1980 г. фильм «Драка в Бэттл Крик» потерпел полнейшее фиаско в прокате. После премьеры я купил билет на очередной сеанс и прошёл в зал. Зрителей было совсем мало, да и те китайцы, а американских зрителей он, очевидно, не заинтересовал. Хотя я и сам в порыве злости предупреждал об этом режиссёра («Никто не станет отдавать деньги за то, чтобы посмотреть, как Джеки Чан в фильме просто праздно прогуливается»), однако, увидев практически пустой зал, я впал в уныние. В Азии я уже стал мегапопулярной звездой, практически королём азиатского кино, а здесь никто не хочет даже смотреть мои фильмы.

Проблема была очевидна: помимо слабого сюжета, основная причина провала была в том, что американский зритель был не готов воспринимать такие боевые сцены. Позже я советовался со специалистами, и они рассказали, что зрителям казалось, будто в моих ударах нет никакой силы. Я попросил пояснить, и мне объяснили вот что:

— Ты дрался с ним десять минут, нанёс ему столько ударов, а он по-прежнему оставался на ногах, а ты всё продолжал его дубасить. А зрители привыкли к дракам в стиле Брюса Ли: он нанёс удар, и противник тут же отлетел в сторону.

Я подумал про себя, что так снимать очень легко: один удар рукой, один удар ногой, и всё. Но это не в стиле Джеки Чана, я так снимать не могу, да и не хочу. Раз такое дело, я признаю своё поражение.

В 1981 г. состоялась премьера фильма «Гонки “Пушечное ядро”». В этой картине снимался ещё один китаец, Майкл Хуэй. В Азии наши с ним имена на афише могли бы обеспечить полный аншлаг, однако в Америке самым привлекательным на афише было имя Берта Рейнолдса. В итоге этот фильм имел успех в Америке и в Японии, а вот в Гонконге с треском провалился. Китайцы не хотели смотреть, как я изображаю на экране японца, пытаюсь примитивными способами рассмешить зрителя и остаюсь в тени голливудских звёзд.

Такова была моя первая попытка выйти за пределы азиатского кинематографа и покорить Голливуд, в результате я, опозоренный, вернулся домой ни с чем.

«Гонки “Пушечное ядро”»

МОЯ СЕДЬМАЯ НЕУДАЧА

Через три года после того как я распрощался с Голливудом, мои коллеги стали уговаривать меня попытаться снова:

— Американским зрителям сейчас нравится видеть на экране крутых парней вроде Клинта Иствуда, ведь это то, что у тебя лучше всего получается!