«Будь на чеку. Если что — готовься к экстренному вылету» — небрежно бросаю по мысле-речи Золотому, который лениво развалился неподалёку, отлетав своё и теперь греется на солнце.

Хотя на самом деле — это излишняя страховка. Но желточешуйчатому полезно не расслабляться.

Честно говоря? Мне бояться особо нечего. Даже если этот самолёт начнёт разваливаться в воздухе или пойдёт в штопор, я всё равно выживу. У меня же портальный поводок — три километра. А такие самолеты выше трех тысяч метров не летают. В любой момент я смогу выдернуть себя из кабины, и оказаться на земле.

Вот почему никогда нельзя раскрывать все свои способности. Мстиславский-младший, даже если был бы умён, а это не так, то всё равно остался бы пленником своих представлений. Он понятия не имеет о легионере-портальщике. И не догадывается, насколько глупо выглядит его ловушка с точки зрения того, кто умеет скакать в пространстве.

Ко мне подходит молодой человек в лётной форме. Герб Мстиславских на груди, лицо серьёзное. Короткий поклон:

— Самолёт готов, Ваше Сиятельство Данила Степанович. Боярин Мстиславский ждёт вас. Он просил напомнить о себе.

Я киваю, разворачиваюсь к жёнам:

— Наслаждайтесь зрелищем, — спокойно бросаю.

Светка закатывает глаза, а остальные качают головами с улыбками. Жены-то уже привыкли к моим «развлечениям».

Следую за провожатым к ангару. Просторное помещение, гулкое, с запахом топлива и свежей краски. И вот он — обтекаемый среднеплан и моноплан. На боку — крупными буквами название: «Мстя». Чёрно-серебристый окрас, герб Мстиславских на носу и девиз под ним: Memento Ultimum — «Помни конец». Специально для меня намалевали? Как-то слишком палевно, но пофиг.

У трапа — сам Герман. Улыбается и машет рукой.

— А вот и вы! Садитесь, Данила Степанович, — предлагает.

— Благодарю, Герман Борисович, — отвечаю спокойно и поднимаюсь в кабину, как будто собираюсь на легкую прогулку, а не в возможную авиакатастрофу.

Мы устраиваемся по местам — боярский сынок за штурвалом, я справа, на месте второго пилота. Проверил через Ломтика внутрянку сидения. Кресло так и осталось без парашюта, между прочим. Спасибо, Герман, за такую заботу.

Двигатели запускаются. Гул. Вибрации. Корпус дрожит, будто хочет взлететь раньше нас. «Мстя» плавно выкатывается на полосу.

Мощный рывок. И мы отрываемся от земли.

Самолёт плавно набирает высоту. Под нами всё превращается в миниатюру: люди — муравьи, техника — игрушки, палатки и павильоны — аккуратные цветные крошки.

Из колонок на стадионе звучит голос диктора:

— А сейчас в небе боярин Герман Борисович Мстиславский на самолёте-амфибии собственной разработки — «Мстя», а также его гость — граф Данила Степанович Вещий-Филинов.

Я лениво скользнул взглядом по приборам.

— Мы уже перевалили за тысячу метров, — замечаю я, глядя на приборы. — Не многовато ли для виражей, Герман Борисович? Обычно и километра хватает с головой.

— В самый раз, — резко отвечает Мстиславский-младший, разом потеряв всю вежливость, и в ту же секунду вскидывает руку.

Из его ладони вырывается ветряное лезвие и с хрустом вонзается в приборную панель. Приборы взрываются искрами. Панель замыкает, трещит. Самолёт подрагивает — и тут же резко уходит в пике. Нас бросает вниз.

— Ну всё, прощай, грёбаный телепат! — орёт боярский сынок, срываясь в истерику, хватаясь за рычаг катапульты. — Сейчас ты нахрен разобьёшься! А потом я трахну-таки твою тёщу и твоих сучек-вдов!

Ага. Вот и настоящая суть. Без шелка и манер.

— Что вы делаете? — «паникую» я, слегка повышая голос, но без настоящей тревоги. — Почему вы опускаетесь до подобной гнусности?

— Да потому что ты задолбал, бастард!!! — плюется слюной Мстиславский-младший. — В ящике только про тебя и говорят! Филинов приручил Дракона! Филинов — герой Ханьской кампании! Филинов то, Филинов сё!

Обычная зависть, надо же, как всё просто.

— А еще у тебя жены красивые, вот, и ладно бы одна была только, но их много…!!!

— Да лети уже, чмо, — бросаю, хватая его за запястье, которое сжимает рычаг катапульты.

И сам дёргаю рычаг.

Он взвизгивает.

Хлопок — и кресло с Мстиславским вылетает в небо, унося с собой крик и истерики. Падение продолжается, но в кабине наконец становится… тихо.

— Наконец-то, — бурчу себе под нос. Сейчас Мстиславского ждёт небольшой сюрприз от Ломтика.

Оглядываюсь. Панель разбита. Всё трещит и искрит. Мы падаем. Можно телепортироваться прямо сейчас. Просто дерни импульс — и я на земле, живой, даже прическа не испортится.