– Виктор? – чуть опешив, окликнула его Маргарет. Крам обернулся, кажется, узнав голос слизеринки.

– Мэгг? – удивлённо, даже несколько недоверчиво спросил Виктор. Его взгляд стал более внимательным и, наконец, в глазах юноши промелькнуло узнавание. Появившаяся вслед за этим улыбка изменила его, сделав куда более симпатичным.

Грета неуверенно кивнула, чуть смущённо улыбаясь. Словно этого и дожидался, Крам обнял опешившую девочку. Маргарет сдавленно пискнула, не зная, как реагировать на столь бурную реакцию. Она совершенно не представляла как себя вести, да и то, что она знала русский язык, казалось ей совершенно неправильным. Слишком много всего навалилось одновременно, да и линию поведения девочка как-то не успела продумать. От переизбытка вопросов у Греты закружилась голова, и она закрыла глаза, пытаясь привести мысли в норму.

– Ты в порядке? – тут же отпустил девочку Виктор, в тёмных глазах болгарина засветилась тревога.

– Да, всё хорошо. Я рада тебя видеть! – улыбка получалась совершенно искренняя. Обеспокоенное выражение лица Крама изрядно позабавило Маргарет. Сощурившись, юноша осмотрел старую знакомую, словно изучая её заново. Грета замерла, опасаясь, что Крам поймёт, что она не та девочка, которую он знал раньше. В который раз она пожалела о том, что, как следует, не продумала свои действия.

– А ты изменилась, Мэгг. Выросла, – произнёс парень, завершая свой осмотр.

– Ну, ты тоже не уменьшился! – фыркнула Маргарет, всё же косясь на Виктора с опаской.

Крам раскатисто засмеялся, одобряя шутку подруги и, взяв девочку за руку, потянул куда-то вглубь лагеря. Маргарет едва поспевала за размашистыми, чуточку неуклюжими шагами болгарина. Похоже, Виктор неуютно ощущал себя на земле. Пока они шли, слизеринка торопливо рылась в памяти. Оказавшись в палатке болгарской сборной, Маргарет почувствовала себя неуютно под пристальными взглядами игроков, но после того, как Крам представил её, настороженное отношение сменилось приветливостью, и Грета успокоилась. Пробыв у болгар где-то с пару часов, Маргарет всё же вернулась обратно к Малфоям, но уже с твёрдой уверенностью в том, что Виктор её принял. Крам хоть и казался мрачным и немногословным, но с подругой оказался на удивление мил и даже приветлив. Получив для Драко автографы всей команды, слизеринка попрощалась с болгарами и направилась обратно. Общая весёлость и азарт, витающие в воздухе, наконец, захлестнули Эйваз.

В шатре Малфоев было на удивление тихо. Из чего Маргарет сделала вывод, что Драко ещё не вернулся. В почти полной тишине, Грета поднялась на второй этаж и замерла, заслышав тихие голоса, доносившиеся из малой гостиной, которая больше напоминала кабинет. Маргарет против воли остановилась, прислушиваясь.

– Люциус, это плохая идея, – встревожено произнесла Нарцисса.

– Глупости. Мне ничего не грозит – все будут так напуганы, что и не подумают искать виноватых, а даже если и попробуют – вряд ли найдут. Ты же умная женщина, Нарцисса, понимаешь, что нас ещё ни разу не поймали. Да и Гойл уже давно говорит о том, что он скучает по прошлому. Я лишь хочу помочь старым друзьям развлечься, – в холодном голосе Лорда Малфоя звучала его обыкновенная насмешка, которая, похоже, никогда не покидала речь обладателя.

Вернувшийся после полудня Драко даже не попытался скрыть бурный восторг от подарка Маргарет. Малфой-старший только едва заметно покривился, взглянув на сына. Грета в который раз поразилась поведению Люциуса, но потом подумала, что, наверное, эта показная холодность необходима. Словно почувствовав недовольство отца, мальчик несколько потух и вернул на лицо надменное выражение, но блестящие восторгом серые глаза всё равно выдали его хорошее настроение.

Обед прошёл за неспешной светской беседой, к которой Грета не могла привыкнуть, не смотря на то, что, как ей казалось, уже давно знает Малфоев. Однако и в этот раз ей удалось выдержать всю трапезу и даже заслужить одобрительную полуулыбку лорда Малфоя. Драко же чувствовал себя совершенно непринуждённо. Ему не стоило большого труда держать спину и отвечать на вопросы отца. Мальчик даже пару раз помог подруге, перетягивая внимание родителя на себя.

– Как ты только это выдерживаешь? – подивилась Маргарет, после того как обед закончился. Стоило ей покинуть столовую, как она почувствовала невероятное облегчение оттого, что можно было, наконец, расслабится и не пытаться разом удержать в голове множество столовых приборов, тему разговора и прямую спину.

– Я с этим вырос, – пожал плечами Драко, чуть удивлённо взглянув на подругу.

Грета тут же прикусила язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Вместо этого девочка предложила приятелю прогуляться по лагерю, тем более Нарцисса довольно ясно дала понять детям, что им следует «подышать воздухом», а на деле не мешать взрослым вести свои странные разговоры. Драко согласился составить подруге компанию и утянул задумавшуюся слизеринку прочь из шатра.

Лагерь гудел как огромный улей. Сгустившиеся сумерки были наполнены огнями – волшебники перестали притворяться и теперь, словно забыв об утренних попытках «сойти за магглов», начали развлекаться. Ещё по-летнему тёплый воздух, казалось, дрожал от предвкушения удовольствия. Министерство покорилось неизбежному и перестало бороться с совершенно явными проявлениями магии, происходящими во всех концах лагеря, хотя даже Маргарет понимала, что будет трудно объяснить магглам почему это пустырь рядом со стадионом, на котором сегодня не проводятся никаких соревнований, то и дело озаряют яркие вспышки потешных огней, окрашивающих небо то в зелёный, то в красный цвета. Грета, как и Драко вертела головой, едва успевая здороваться со знакомыми слизеринцами.

То там, то здесь, из воздуха вырисовывались продавцы с подносами и ручными тележками, нагруженными необыкновенным товаром. Тут были светящиеся розетки, зеленые для ирландских болельщиков, красные — для болгарских, выкрикивающие имена игроков; островерхие зеленые шляпы, убранные танцующими трилистниками; болгарские шарфы, расшитые львами, которые и в самом деле рычали; флаги обеих стран, исполняющие национальный гимн, если ими махать; миниатюрные летающие модели «Молнии» и коллекционные фигурки прославленных игроков, которые с гордым видом прохаживались по ладони.