Шрифт:
— Ксюш… Пожалуйста… Я хочу тебя целовать там. Ты же… Ты же позволишь мне? — а потом, опережая слова, его рука ныряет в лабиринт влажных складок. — Это мое. Хочу целовать там.
Это больше не вопрос и не просьба. Ксюша закидывает руки за голову и раздвигает бедра в откровенном жесте.
— Я разучилась тебе отказывать.
Глава 8
Ксюша долго сладко потягивалась в постели, не открывая глаз. А потом их резко распахнула. Торопливо повернула голову вбок. Тимофея рядом нет. Она в постели одна.
Она в последний момент остановила крик: «Тим!». Ну, куда бы он мог деться, в самом деле? Ксюша резко села на кровати, притянув одеяло к груди, прислушалась. Кажется, Тимофей на кухне.
Так же резко она встала, достала из шкафа халатик, накинула и — почти бегом на кухню.
Тим оказался там, на кухне. Он даже не сразу заметил Ксюшино появление. Тимофей был занят тем, что жарил яичницу. Ксюша тихонько подошла сзади, заглянула.
— Ух ты… Я и не знала, что у нас такие есть.
На сковороде лежали две силиконовые формочки для яичницы в форме сердечек.
Тим вздрогнул. Не обернулся.
— Да это я… Купил как-то… Не помню, зачем.
— Тим…
Он все-таки обернулся. И они молча смотрели друг на друга. У него дернулся кадык.
— Слушай, Ксюш… Я все думаю… Это же… вот вчера… было на самом деле?..
— Я задаю себе тот же вопрос.
Она уткнулась лбом ему в плечо. Он с шумным выдохом прижал ее к себе. И они стояли так долго-долго. Обнявшись.
— Тим… У тебя там не горит?
Он, не оборачиваясь, выключил плиту. Сдвинул сковороду.
— Горит.
У них большая удобная кровать. Но это в спальне. А им надо здесь и сейчас. Жадно целоваться. Торопливо стаскивать друг с друга одежду. Снова целоваться.
Они начали стоя, но с непривычки не получилось. И Тим потащил Ксюшу на пол, распластался спиной на ярко освещенном утренним солнцем полу, потянул ее на себя.
— Иди ко мне… Иди ко мне, любимая моя девочка…
— Любимый мой… — выдохнула она, опускаясь сверху.
А потом она долго лежала на нем, прижавшись щекой к его груди. Вечность бы так лежала. Но Тимофей-то лежит на твердом полу, и ему, наверное, неудобно.
— Тим…
— Я твою ложечку нашел.
— Что? — Ксюша приподняла голову.
Тимофей нырнул рукой под шкаф.
— Вот. Твоя любимая ложка. Помнишь, ты потеряла?
Они молча вдвоем смотрели на эту ложку. А потом Ксюша крепко поцеловала мужа в губы.
— Это не ложка любимая, а ты.
***
Ксюша повернула запястье и посмотрела на часы. В офис ехать уже не имеет смысла. Но у Тимофея рабочий день еще не закончился. Ксюша переводила взгляд с дверей клиники на часы и обратно, задумчиво хмурила лоб. А потом решительно вытащила из кармана телефон.
— Ульяна Артемовна, здравствуйте.
— Здравствуй, Ксюшенька, — осторожно отозвалась свекровь.
— Вы уже дома?
— Да. У нас сегодня сокращенный рабочий день. А что? — запоздало спохватилась Ульяна Артемовна.
— В гости к вам хочу заехать. Вы не против?
— Я только рада буду, — в голосе свекрови теперь отчетливо слышалась растерянность. — Вы с Тимофеем вдвоем?
— Нет, я одна.
Из трубки послышался судорожный вздох.
— Конечно. Конечно, приезжай, Ксюшенька. Я как раз кекс испекла. А, ты же не ешь мучное. Ну тогда я… — свекровь окончательно растерялась.
Ксюша теперь все ест. Наверное. А кекса от Ульяны Артемовны захотелось вдруг просто смертельно.
— Я буду примерно минут через сорок.
***
У открывшей дверь Ульяны Артемовны был очень встревоженный вид. Кажется, она даже слегка всплакнула. И, хотя у свекрови легко текли слезы по поводу и без, сейчас Ксюша ощутила болезненный укол. Как же она испортила отношения с матерью мужа, если та за время, что Ксюша ехала к ней, успела так себя накрутить?
В квартире и в самом деле пахло выпечкой. Помыв руки, Ксюша прошла на кухню. Там уже суетилась Ульяна Артемовна, заваривала чай, расставляла чашки.
— У меня этого… вашего… Ну, что вы кушаете… полезного… нет. Раз что вот, орешки. А шоколад только молочный и…
— Ульяна Артемовна, можно мне кекса вашего вкусного?
Свекровь споткнулась на полуслове, замолчала. А потом принялась выставлять блюдо с кексом на стол, резать его. Ксюша смотрела, как слегка дрожит нож в руке Ульяны Артемовны. Нет, все Ксюша делает правильно. Тимофей ее поймет.