— «И что ты можешь? — напрягся я. — Эти корешки…»

— Они лишь основа. Но прошу, давай сейчас не об этом. У тебя между прочим пациент на «столе». Нужно заботиться о ней. Закрой глаза. Вдохни. Выдохни. И сосредоточься на «Связи».

Как бы это ни казалось сложно, но я напомнил себе, что сам дал Ирис разрешение на вмешательство. Потому, теперь стоит придерживаться изначальных рекомендаций.

Вдох. Выдох.

— Расслабься. Жди отклика. Ты его почувствуешь… — продолжала наставлять Ирис.

Вдох. Выдох.

— Успокойся. Всё хорошо. Но помни, когда связь будет установлена, то «связь» позволит тебе заглянуть в мысли Роксаны. Ты провалишься в её кошмар.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

— Я помочь тебе не смогу. Так как, буду поддерживать контакт. Ты должен справиться сам. Сам понять в чём проблема и…

Вдох. И моё сознание вспыхивает!

Ярко и больно.

Меня качнуло. Однако, лёгкое движение рук и смена позиции ступней позволили сохранить вертикальное положение. Более того, даже не издать ни единого звука.

Переход оказался неожиданный, но ещё более неожиданным стало то, что я полностью себя осознавал. Никаких посторонних чувств или эмоций. Что впрочем вполне объяснимо: я лишь наблюдатель, а истинный пленник кошмара, погружённый в грёзы — Роксана.

Девушка стояла буквально в нескольких шагах передо мной. Но не привычная мне, а девчонка лет пятнадцати-шестнадцати в ободранном тряпьё.

Причём девушка стояла на коленях перед кроватью, хотя нет, то что я видел на кровать не тянуло. Максимум узкая деревянная лавка. На которой лежало нечто накрытое белым саваном. По форме этого нечто можно было понять, что там находится тело.

Я огляделся в поисках каких-либо опасностей или проблем. Но нет. Никого и ничего кроме Роксаны и тела. В маленькой деревянной хижине, с прохудившейся крышей и дырами в стенах, не имелась больше ничего, что могло бы привлечь внимание. Нищета и пустота.

— Прости меня… Прости… Прошу, прости… Прости… — донёсся до меня тихий речитатив со стороны полукровки. — Прошу, прости меня… Прости…

Я сделал осторожный шаг в сторону, пытаясь понять что происходит, и увидел, как Роксана припала лбом к ткани савана, а фрагмент ткани под её лицом стал серым от промочивших его слёз.

Похоже сейчас я наблюдаю, момент смерти, либо матери, либо отца девушки. Кого именно сейчас не так принципиально. Роксана застряла в миге своего горя и одиночества.

Безысходность… Холод внутри.

Одиночество. Больше нет никого рядом. Совсем никого. Я одна…

Одна против безжалостного мира. Того самого мира, что сжирает меня.

Он разрывает меня на части. И это… это больно. Больно, но я не против.

Я сама хочу, чтобы мне было больно. Чтобы от меня ничего не осталось. Ведь я и без того пуста внутри.

Всё бессмысленно. Всё пусто. Будущее не имеет ценности.

Я покачнулся настолько концентрированная волна чувств накатила на меня со стороны Роксаны. Кажется, я могу видеть не только её кошмар, но и ощущать отголоски мыслей…

Признаться от этого стало не по себе.

Но это дало и понимание, что нужно делать. Несколько нарочито громких шагов, чтобы деревянный пол скрипнул и выдал меня. Роксана тут же дёрнулась и подняла заплаканное лицо. На нём страх. Непонимание. Незнание что делать.

А главное, полное отсутствие узнавания. Кошмар полностью захватил её.

Я не даю ей ничего сделать и просто обнимаю. Уверенно и крепко. Пусть в первый миг я чувствую, как она дрожит, но мандраж быстро сходит на нет. Я же начинаю говорить, медленно и уверенно:

— Ты не одна. Не стоит переживать, ты не одна. Может показаться, что всё безнадёжно, но главное, что ты не одна. Будут в твоей жизни люди, что придут и помогут. Что поддержат тебя. Что встанут рядом. Ты ни одна и ты ни в чём не виновата.

Речитатив. Почти неразборчивый. Но мерный, успокаивающий. Он словно колыбельная, что приносит покой и надежду. Именно это пробивается к душе девушке. Слёзы начинаю течь вновь… Боль души должна выйти.

Но когда ты не один, на место боли приходит надежда, а не пустота.

Меня вновь качнуло. Сознание на миг повело, но оно быстро сфокусировалось и я понял, что место действия сменилось. Не заброшенный храм в проклятом лесу — это плохо. Но вокруг меня тоже раскинулся лес. Светлый. Яркий жизнерадостный.