Он никогда не простит ей измену.

Был крохотный шанс, что она попытается оправдаться, как сделала бы Янка. Сказала б, что поставила пятно на своей одежде, пролила что-то, подожгла… Да что угодно! Ей бы он поверил.

Но Алиса молчала…

Вот и все.

— Поздравляю! — с горькой издевкой в голосе произнес он. — Поздравляю, милая. Если ты хотела мне отомстить за ту ночь с Яной, тебе это удалось.

Он отвернулся, встретился взглядом с Сабуровым. Без замаха въехал тому в челюсть и не оглядываясь вышел из дома.

Глава 82

Герман

Их развели меньше, чем через месяц. Герман предполагал, что мать подключила свои связи, а может теща постаралась. Плевать.

С женой, теперь уже бывшей, Литвинов виделся всего один раз. Она даже вещи не приехала забирать, прислала Бурого за чемоданами. К счастью, Германа в тот момент не было дома, мать рассказала…

Их брак, вымученный и невозможный, такой крепкий, несмотря ни на что, распался легко и непринужденно. Без скандалов, взаимных претензий, дележки имущества, подключения многочисленной родни и дорогостоящих юристов.

Никто не хотел спасать этот брак, никому он оказался не нужен.

Наверное, они просто очень устали. Оба.

Родители Германа правда прогнозировали бой за дом, машину и банковский счет, но ошиблись. Алисе вообще ничего не было нужно ни от Германа, ни от его семьи.

Софья Андреевна от сына почти не отходила, чем его сильно раздражала. Носилась по дому, изображала бурную деятельность, зачем-то предложила поменять мебель… Герман еле сдерживался, чтобы не послать ее.

Как из рога изобилия посыпались звонки и приглашения встретиться от многочисленных друзей и приятелей. Их всех как отрезало после свадьбы, но сейчас они волшебным образом вспомнили о Гере.

Еще и мать постоянно подначивала:

— Тебе надо освежиться, родной мой. Радоваться надо, что она от тебя ушла. Я тебя не узнаю…

— Да ты никогда меня и не знала.

Он отказывался от встреч, боялся, что сорвется. Пойдет вразнос, а потом не выдержит. Простит ее и попросит вернуться. Будет умолять… Этого он допустить не мог. Он справится. Сам. Один. Ему никто не нужен.

Алиса не стала брать подарки, даже одежду и обувь, что покупала ей свекровь.

Но главное она не взяла бриллиантовое колье, которое он ей подарил на их первую и последнюю годовщину. Видимо, решила добить Германа.

Тогда-то Литвинов психанул, поехал к ней. Звонить не стал, знал, что она снова вышла на работу и подъехал прямо в центр.

Ждал в машине три часа, пока она не вышла на улицу и замерла, увидев его машину. Завертела испуганно головой, сбежать, что ли хотела?

“Да расслабься уже, все кончено”! — мысленно сказал он жене. Алиса так и стояла с какой-то обреченностью, смотрела на него и не двигалась.

Он вышел из машины.

— Ты кое-что забыла, — сказал он на удивление спокойным тоном, словно они только утром виделись и у них все хорошо. — Это твое. Отказ не принимается.

И протянул ей бархатную коробку.

— Ты поэтому приехал? — Алиса как-то неуловимо изменилась за эти несколько дней. — Честно говоря…

— Это твое, — перебил Герман. — Можешь не носить, если не хочешь, можешь продать, можешь выкинуть.

Она робко взяла в руки и бросила на него взгляд полный тоски. Ему хотелось схватить ее и сильно встряхнуть. Заорать: “Что ты натворила? Зачем?!”

Но вместо этого Герман отвернулся и пошел к машине. Все правильно. Им друг без друга будет лучше. Даже сейчас перед глазами стояла та Алиса в чужой мужской футболке. Так она и останется в его памяти.

— Герман!

Он вздрогнул, застыл, не в состоянии справиться с собой. Не мог идти дальше, не мог обернуться. Застрял.

Она сама догнала его и сказал то, чего он совсем не ожидал.

Он хотел услышать совсем другое.

— Ты… я… я должна вернуть тебе права на половину твоего чат-бота. Это будет справедливо…

— Пусть останутся у тебя, — оборвал ее Герман. — Пожалуйста.

— Но…, — она беспомощно смотрела на него. Такая потерянная…

А он коротко кивнул и ушел. Оставил ее стоять посреди тротуара.

По ночам Герман садился в свою машину и выезжал на пустынную трассу... Разгонялся до предела и летел вперед, выбивая осевшую внутри боль. А она не хотела уходить, притуплялась, забивалась внутрь, но не исчезала.

Однажды Герман влетел в ограждение, не справился…

Через три дня, пока он валялся в больнице с сотрясением и многочисленными ушибами, документы о разводе за него получал адвокат.

— Повезло, что жив остался! — отец сидел рядом с ним в палате, наблюдая как Герман копошится в своем телефоне. — Сабуров вот уволился. По личным причинам. Как-то все не так… по-дурацки!