Оксана же, несмотря на повышенную тревожность из-за своей должности, наоборот ничего в упор не замечает. Ей только меня подавай. Я открываю глаза, и между делом, замечаю в проеме знакомую фигуру.

Наши взгляды пересекается, и у меня в груди что-то вспыхивает. Что-то такое яркое, игривое, будоражащее. Как спичка, которая в момент зажигает фитиль от бомбочки, чтобы та разнесла вдребезги все вокруг. Вот у меня точно что-то разнесло.

Правда, маленькая хулиганка тут же скрывается, явно поняв, что попалась. Какая, а… Неужели думает, что останется безнаказанной за наглое подглядывание.

— Оксан, — останавливаю свою подружку. Желание целоваться с ней напрочь пропало. Вообще теперь мысли вихрем вокруг Крис крутятся, а я так не умею: быть с одной, думать о другой. — У меня тут возникло дело, а там еще студенты вошли.

— Ой! — пищит она, поправляя одежду. Сразу вся подбирается, становится нервной, оглядывается, зря наверное, ей про студентов сказал. Тут в реальности кроме Крис ни души. А она никому не скажет, не захочет лишних проблем в виде меня. — Я… я… мне пора.

— Конечно, иди, — спокойно и даже немного радостно отпускаю девушку.

И как только Оксана впопыхах скрывается в коридоре, я иду к своей сталкерше. Зачем? Да кто ж его знает. Интереса ради. Вот зачем.

Блин! Блин! Просто двойное комбо какое-то!

Вообще, в библиотеку я не собиралась изначально, у меня так-то планы намечены на вторую половину дня. Надо было заскочить после пар в канцелярский, взять пару тетрадок, затем — в книжный: там завезли ожидаемую мной новинку. Ещё — в магазин, продуктов купить и домой топать. Домашку никто не отменял. Но тут историк выловил меня в коридоре и вдруг предложил написать проект, чтобы отправить его на конкурс. Я бы, может, и отказалась — сто лет мне его история упала, — но заветный автомат, который маячил на горизонте, не позволял портить отношения с педагогом. Пришлось согласиться.

Без особого энтузиазма я спустилась в библиотеку, и чёрт же дёрнул свернуть в самую глубь. А ещё где-то под ребром неприятно кольнуло от вида этой проклятой парочки. Соболев так сжимал бёдра нашей психологини, что мне захотелось помыться. И нет бы уйти сразу — я зачем-то зависла на минуту, не больше, и попалась.

Взгляд его карих глаз, застывших на мне в момент, когда Руслан сминал губы своей подружки, болезненно обжёг. Я не особо поняла, что это за чувство такое — неприятное, колкое, напоминающее атомный взрыв. Но резко развернулась и умчалась подальше. Мозг ещё зачем-то подкинул воспоминания, как эти самые губы Соболева целовали мои. И мне сделалось вдвойне неприятно. Будто я какая-то любовница на подхвате.

Зачем он меня целовал? Зачем столько раз? Разве одних фраз и рукопожатий недостаточно? Как вообще потом может со своей этой Оксаной зажиматься, и ничего у него нигде не ёкает. Тогда какого лешего ёкает у меня?

Уйдя в другой конец зала, я тянусь за книгой и стараюсь немного выдохнуть. Ни о чём не думать. Не придавать значения тому, что меня отчего-то злит данная ситуация. Вообще ноль. Равнодушие — вот что должно царить в моей голове, а не ураган какой-то.

— Подглядывать нехорошо, тебя разве не учили, Лисица? — голос Соболева рассекает воздух и заставляет меня вздрогнуть.

Дыши, Крис! Дыши! Он просто бесится, что я его застукала. С другой стороны, когда это Руслан вообще переживал на эту тему? Ладно, давай-ка снова вернёмся к фразе: дыши, Крис, дыши!

Почему я даю себе эту установку? Да потому, что банально на несколько секунд выпадаю из реальности. Мужское горячее дыхание опаляет кожу шеи, отчего даже волосы на затылке начинают не иначе как вибрировать. И зачем он так близко? Если хочет повозникать, то почему бы не делать это на расстоянии?

Сглотнув, я резко поворачиваюсь.

— На два шага назад, Соболев! — откашлявшись, чеканю твёрдо каждое слово.

— А что так? — нахальная улыбка играет на его губах.

— А как надо? — с вызовом спрашиваю, а у самой перед глазами стоит его тисканье с этой училкой. Какой же он всё-таки мудак! Бабник! Бесчувственный чурбан! И ещё тысяча и одно ругательство. Зачем только бросил свою ненаглядную и ко мне пришёл — непонятно.

Несколько долгих секунд Соболев смотрит на меня каким-то немигающим взглядом. Мне даже кажется, он сглотнул, когда мазнул по моим губам, опустившись ниже, к зоне ключиц. И всё это так ощущается, главное, словно он касается меня, заставляет трепетать каждый орган — то ли от волнения, то ли от раздражения. Тут я ещё до конца не разобралась.

— Тебя глаза выдают, Лисица, — с усмешкой говорит Руслан, приблизившись ко мне. Шаг. Два. И вот я уже впечатываюсь спиной в книжный шкаф. Рука Соболева нависает надо мной, будто клетка, которая медленно опускается, не дав возможности для побега.

— А тебя — то, что между ног. Но ты же как-то живёшь с этим.

— Я видел, как ты смутилась, когда застала нас, — нагло врёт он. Ведь я не смущалась. Было бы с чего?!

— Ты хочешь видеть то, чего нет, Руслан, — с напускным высокомерием отвечаю, а у самой тело подрагивает от волны мурашек, которые уже устроили сальсу.