Он не герой моего романа…

Он просто эгоист и бабник. С такими как я он играет, затем бросает. Господи, Руслан же не раз говорил про это, он никогда не скрывал своего истинного я. Это в моей голове что-то сломалось, какие-то розовые очки появились на глазах. Еще и сердце проклятое сжимается как ненормальное от Руслана.

На остановке я сажусь, прильнув головой к деревянной балке. Сижу так, может час или два, пока меня не начинает клонить в сон. Ухожу мыслями в школу, к моменту своего очередного позора, только публичного. Вспоминаю Влада, как обещала себе никогда больше не попадать в ловушку мужского обаяния. Обещала, что буду строить карьеру, сто раз подумаю, прежде чем общаться с парнями. Ведь и тогда мне было плохо, только кажется в этот раз… хуже. В сто раз почему-то хуже.

Соболев сумел сделать то, что Владу оказалось не под силу. Он залез внутрь — в душу. Он нашел нужный ключик. Всего за пару дней, ему и сил-то особых прикладывать не пришлось.

Господи, какая же я дура…

Домой возвращаюсь убитая, меня неплохо так лихорадит. Мама в панике трогает мои руки, лицо, ругается. А я толком не могу вразумить, что она от меня хочет. Говорю лишь, невнятно, что на телефоне деньги закончились, и мне пришлось добираться пешком от библиотеки, которая находится на другом конце города. Я замерзла… просто замерзла. Кто бы от такого урагана не замерз, на улице уже минус два, а на мне осенняя куртка.

К несчастью, не только душа воет, но и тело подводит: ночью температура бьет больше сорока, видимо оргазм сломался.

Меня забирают в больницу.

Как только захлопывается дверь, я поднимаюсь со стула и как-то неосознанно пинаю его. Внутри меня кипит что-то похожее на злость. Нет, вообще-то я никогда не страдал на тему: «девушки не могут отказать мне». Могут, и даже отказывали, было пару раз. А тут… Тут заклинило.

И про секс я наврал ей. Не все, конечно, относительно. С девственницами я реально не водился, считая, в самом деле, что с ними будет скучно. И знай, я, что у Ивлевой не было до меня никого, точно бы не прыгнул в этот омут. Она же толком о себе ничего не рассказывала. Я из всех событий только про Влада знал, и то, что у них там не вышло. Больше никаких подробностей.

Хотя когда рвет крышу, то честно сказать, мало задумываешься о том, сколько и у кого за плечами. Я просто хотел Кристину как умалишенный, а сегодня она еще пришла в этом до чёрта облегающем платье, и улыбалась так соблазнительно, губу закусывала смачно. Конечно, я не планировал предлагать ей отношения, меня они на данном этапе жизни мало интересуют. Но… возможно, мы могли бы иногда встречаться и кайфовать друг от друга. Я уверен, что и Крис понравилось.

И тут ее это: «с таким как ты», как ножом по моему самолюбию полоснуло. Не нужна она мне. Правильная. Чокнутая. С вечными проблемами. С этой своей невинностью, которую не пойми, для кого хранила и резко отдалась. Не нужна и точка. Да я сейчас щелкну пальцем, и тут штабель прибежит. Не заменимых девушек нет.

С этими мыслями я ложусь на кровать и шумно выдыхаю. А потом на повторе очередные вопросы, которые мне так-то сто лет не упали, но они крутятся. Зачем Кристина переспала со мной? Зачем отдала свой первый раз? Такие, как она, наверняка дорожат им. Что в голове у этой рыжей бестии?

— С таким как я… Ха! — вслух произношу, прожигая гневным взглядом потолок. Не отпускает, зараза, ее брошенная фраза.

Затем резко подскакиваю, беру телефон со стола и уже планирую набрать Гору с Арсом, как взгляд цепляется на горящей иконке входящего. Оксана. Провожу пальцем, и громко цокаю. Только ее обнаженки не хватало.

Вместо ответа, удаляю фотку и кидаю девушку в ЧС. Ненавижу навязчивых и непонимающих. Пусть идет лесом к другому парню. И обнаженка ее, откровенно говоря, лишь масла в огонь подливает. Мозг специально, будь он не ладен, давай подкидывать Лису. Как она изгибалась, постанывала, смачно целовала меня.

Кристина! Кристина! Кристина… Да я чокнулся что ли? Откуда столько картинок в моей голове с этой девчонкой? Точно болезнь дала сбой моей сердечной системе.

Как в таком состоянии я доживаю до вечера — не знаю. Потом приезжает отец, не стучась, заваливается ко мне, и озадачивает:

— Что там с твоей игрой? — он еще так брови хмурит, будто его вот-вот разорвет от раздражения.

— А что с ней? Неужели Архангельские выдвинули новые условия? — Ухмыльнувшись, спрашиваю. Старик кидает на меня гневный взгляд, мол и без тебя тошно, затем отодвигает стул, плюхается на него и выжидающе смотрит.

— Ну…

— Что ну? Тебе наработки показать? Сейчас.

Я подрываюсь с кровати, беру ноут и давай отцу во всех подробностях рассказывать про игру, которую разрабатываю. Также поясняя ему о методах продвижения, о том каких блогеров для обзоров успел присмотреть. Старик слушает внимательно, иногда кивает, иногда задает вопросы.

— Думаешь, выгорит? — в конце, вздохнув, спрашивает он.

— Выгорит, — уверенно заявляю я. — Па, а что все-таки случилось? Ты же категорично не подпускал меня к этой идее.