Я виноват, что папа больше не радуется?

Он, наверное, меня ненавидит. Поэтому пропадает на работе. Чтобы не видеть постоянно.

Возвращаюсь в комнату, ложусь под одеяло и подтягиваю колени к груди.

Я всегда думал, что мама просто… улетела на небо. Что её нет, но не знал почему. Папа никогда не рассказывал. А я не спрашивал.

А теперь я знаю. И мне становится плохо. Очень плохо.

Няня зовет меня завтракать, но я не хочу есть. Она приносит стакан с моей любимой газировкой, но я не хочу пить.

Там, где раньше у меня стучало сердце, теперь очень горячо и больно.

Так больно, что я плачу, накрывшись одеялом с головой.

Знаю, что мальчики не должны плакать, но не могу сдержаться.

Папа даже не заходит вечером. Слышу через закрытую дверь, что Марина говорит ему, что я сплю.

Ночью меня становится так холодно, что зубы стучат.Во рту сухо, и кажется, что все вокруг кружится. Засыпаю и мне снится очень страшный сон. Когда я открываю глаза, в комнате уже светло.

Сейчас Марина придет меня будить, чтобы идти в садик. Я люблю сад, но сегодня мне не хочется играть с друзьями.

Няня заходит ко мне, и я замечаю, как она мгновенно хмурится, посмотрев на меня. Она кладёт ладонь мне на лоб, потом быстро уходит, что-то говорит по телефону.

Я хочу позвать папу, но у меня нет сил.

Может, я все-таки позвал его? Или это няня Марина его позвала? Не знаю. Но папа вдруг заходит в комнату.

Чувствую запах его одеколона,когда он садится рядом и щупает мой лоб.

— Привет, дружище. Кажется, кто-то подхватил вирус, - говорит он ласково.
– Сейчас приедет доктор и выпишет лекарства.

Я открываю глаза, и тут же начинают течь слёзы.

— Пап…

— Тише, тише, — он наклоняется ближе.

Хватаюсь за его руку.

— Не уходи!

Он удивляется.

— Куда?

— На работу.

— Егор…

— Пожалуйста!

Слёзы текут по щекам, и я уже не могу остановиться.

— Ты злишься на меня?

Папа хмурится.

— Почему я должен на тебя злиться?

— Потому что это я виноват!

— Виноват в чём?
– между бровей у папы появляется глубокая складка.

— В том, что мама умерла!
– всхлипываю я, сжимая его руку, потому что боюсь, что он уйдёт.

— Кто тебе это сказал?
– тихо спрашивает он, вытирая слезы с моих щек.

— Я сам услышал… Тётя Оля сказала Марине, что мама умерла, когда я родился.

Он вздыхает, наклоняется и обнимает меня.

— Ты не виноват, сынок.

Прижимаюсь к нему и снова плачу. Никак не могу удержать эти дурацкие слезы! Папа сейчас подумает, что я как девчонка.

— Но она умерла… - продолжаю скулить в его пиджак.

— Да, но не из-за тебя.

Папа гладит меня по голове.

— Ты был самым желанным ребёнком, Егор. Мы с мамой очень тебя ждали. И я очень счастлив, что ты у меня есть. И мама с небес приглядывает за тобой и радуется, что ты растешь таким хорошим парнем.

— Правда?

— Правда, — его голос становится мягче. — Ты не виноват, Егор.

Утыкаюсь носом в его плечо. Мне всё равно плохо. И я всё равно не хочу, чтобы он уходил.

— Папа… останься сегодня.

Чувствую, как мышцы под пиджаком становятся твердыми, как будто его кинули в морозилку, как курицу.

Папа никогда не пропускает работу. Никогда. Но сейчас он как будто раздумывает. А потом берёт телефон и говорит кому-то:

— Оксана, срочно приезжайте ко мне домой. Сегодня будем работать отсюда.

Он отключает телефон, а я крепче прижимаюсь к нему.

Папа остаётся. Хотя бы на сегодня.

И мне становится чуточку легче.

Папа читает мне мою любимую сказку. Если честно, я уже взрослый для этой сказки, но уверен, что папа не расскажет этот секрет никому.

Лежу, закрыв глаза, но не сплю.

В моей голове все странно сегодня, а в животе всё крутится и ноет. Мне все еще не хочется есть или вставать.

Доктор приехал, послушал меня и посмотрел горло. Ужасно не люблю, когда мне в горло засовывают эту палочку. Хоть бы уколы не сказал делать.