Но мысли возвращаются к мальчику.

Он проснулся, и мне слышно, как он зовет отца. Как жалуется ему, что не хочет есть.

И сердце каждый раз болезненно сжимается. Я всегда тяжело переживаю, когда Лева болеет. Наверное, поэтому и сейчас сердце не спокойно.

Потом слышу, как Алексей что-то резко говорит женщине, а та хлопает дверью. А потом с другой.

Он возвращается, и я замечаю между его бровей глубокую складку. Я уже знаю, что это означает, что шеф раздумывает над какой-то проблемой.

— Сколько ему лет?
– этот вопрос вертится на языке с самого первого момента, когда я увидела ребенка.

Королёв переводит на меня взгляд, как будто только вспомнил, что я здесь.

— Что?

— Вашему сыну.

Он медлит.

— Егору шесть недавно исполнилось.

Я киваю.

— У вас тоже есть сын?
– спрашивает он через минуту.
– Мне кажется, я вас видел с ним на кладбище.

Он выжидающе смотрит на меня.

— Да,моему сыну тоже шесть. И тоже недавно был день рождения, - киваю я. В памяти живо всплывает картинка, когда Королев буквально остолбенел, встретив нас на узкой кладбищенской дорожке.

— Его зовут Лев, - добавляю я зачем-то и тут же мысленно ругаю себя. Зачем моему боссу эта информация? Он не обязан знать имена детей своих сотрудников.

Заставляю себя вернуться к документам, но буквы сливаются в кашу, а

мысли путаются.

Ловлю себя на том, что прислушиваюсь. К тому, как в соседней комнате ворочается его сын. Странно, что к больному ребенку не приехала его мать. Даже если они в разводе и сын живет с отцом, ей должны были сообщить. А она непременно примчаться к ребенку.

— А где мама Егора?
– спрашиваю я и тут же прикусываю язык. Не мое это дело.

— Она умерла шесть лет назад, - голос Королева глухой и холодный, но я нутром чую в нем боль.

— Простите, я не знала, - бормочу в ответ. Молодец, Оксана. Прошлась по самому больному! Молча погружаюсь в сводки и графики, ругая себя за несдержанность.

— Срочное задание, - прерывает, к моему счастью, повисшее молчание Алексей.
– Мне нужна няня и домработница.

Не успеваю узнать подробные требования, как его мобильник звонит. Он выходит, а потом объявляет, что ему нужно срочно уехать.

Я тоже поднимаюсь. Но в этот момент в дверях появляется Егор.

Он босиком, в пижаме, глазки больные.

— Пап, ты уезжаешь?
– тихо спрашивает он.

— Да, сынок, ненадолго, - он наклоняется к сыну и гладит его по волосам.

— А Оксана?

Мальчик переводит взгляд на меня.

— Она останется?
– в его голосе столько мольбы, что у меня сердце разбивается на части.

— Оксана, останьтесь здесь. Я скоро приеду, и мы продолжим.

Королёв уезжает. А я остаюсь с Егором. Мы идем в его комнату. Он забирается на кровать и с интересом меня разглядывает. Мальчик уже не дрожит, глаза не такие уставшие, но я всё равно чувствую, что он слабый.

— Ты любишь книжки? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Няня читает мне их иногда.

— Знаешь, у меня есть сын Лев и ему тоже шесть лет. И он обожает сказки! Каждый вечер просит что-нибудь ему почитать, - я улыбаюсь и поправляю одеяло.

— Хочешь, я и тебе почитаю?

— Хочу, - кивает он. — Ты мне нравишься.

Пытаюсь скрыть смущение и слезы, выступившие от его неожиданного признания,и отворачиваюсь к книжной полке. Быстро проморгавшись, беру сказку “Волшебник Изумрудного города”, присаживаюсь на его кровать и начинаю читать.

Сначала он просто слушает. Потом переворачивается и кладёт голову мне на колени.

Я вздрагиваю, но не двигаюсь. Читаю дальше. Через несколько минут его дыхание становится ровным. Он засыпает.

Тихонько касаюсь его лба, убирая с лица непослушные вихры.

Температура спала. Я выдыхаю и не понимаю, почему на сердце становится легче, а легкие больше не сжимает колючее кольцо.

Оксана

Просыпаюсь от того, что кто-то внимательно на меня смотрит. Чуть шевелюсь, и только теперь понимаю, что я всё ещё в комнате Егора. Я задремала, прислонившись к изголовью кровати, а на моих коленях спит мальчик, который прижимается ко мне во сне, словно я ему нужна.

Сердце екает. Медленно поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Алексеем Королёвым.

Он стоит в дверях, наблюдая за нами. И на его лице столько всего, что не сразу разберешь: тоска, счастье или злость.

Не могу сразу прочесть, что именно написано у него в глазах, но понятно, что он раздавлен. Как будто перед ним раскрылась картина, которую он не ожидал увидеть.