– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросил он и взял меня за руку.

– Я поступаю так, как велит мне сердце, Дар, - я улыбнулась и другой рукой коснулась его лица, - требует душа и …

– И указывает разум, - закончил он, вздохнул. – Похоже, ты не исправима.

– Я целиком и полностью подчиняюсь только себе. И да, ты прав - я не исправима. Давай поедим.

Достала окорок, отрезала хлеб, сыр и запивали все это уже остывшим отваром. Я отругала Дарэля, когда узнала, что он не пил снадобье. Тотчас развела снадобье, заодно показала пропорции, заставила выпить. Потом осторожно натерла всего эльфа мазью, причем этот юморист изволил шутить все это время. А потом потребовал сначала массаж спины, потом лица. Я поняла к чему все это, мы уже проходили эту школу. Требования я выполнила, но затем удрала, якобы мыть руки и собирать хворост. Юморист обиделся, хоть и не показывал вида. А я была рада, что у него больше не возникало желание идти за мной к разбойникам. Приволочив целую кучу дров, я легла и немного поспала до заката. За огнем присматривал Дарэль, то и дело кидая на меня взгляды.

Проснувшись на закате, я плотно поела, заварила отвар и в отдельной посуде сварила еды (благо еще один котелок прихватила). Дарэль сидел хмурый, чистил и точил оружие.

– Дар, - он посмотрел на меня, - оружие испортили? Почему такой хмурый? – он раздраженно водил точилом по лезвию. Я подсела к нему. – Ну что с тобой?

– Что со мной? И ты спрашиваешь, что со мной?! – он вскочил в сильном волнении. – Женщина идет спасать людей, а я сижу, - он бросил в сердцах точило и меч, и сел на землю, закрыв уши руками. Я села ближе, обняла и уткнулась ему в спину:

– Ну, прости меня, Дар! Я не могу оставить их и уйти. Я слово дала, и меня ждут, надеются на спасение. – Он замер, (а я продолжала использовать свои женские хитрости) я погладила его по спине, плечам, сильнее прижалась лицом к спине. – Если я до утра не приду, ты утром просто соберешься и уйдешь, хорошо? – спина окаменела. Эльф повернулся: в синих глазах полыхал огонь ярости, слова как камни:

– Ты полагаешь, что я смогу бросить тебя в беде? За кого ты меня принимаешь?

– Нет, ты не бросишь меня в беде, я знаю, но если до утра я не появлюсь, то бросать не придется – мертвым все равно, поверь. – Дарэля стало откровенно трясти. Я использовала последнее, что было в моем женском арсенале. Обвила руками его шею и впилась в губы жестким поцелуем. Он понимал, что так я не даю ему возможности что-либо заявить, и попытался отпихнуть меня, но не тут-то было! Я пустила все, что могла в нападение, и через минуту сопротивление было сломлено. Он сам уже требовал поцелуев и продолжения. Я мысленно плюнула на репутацию и все прочее, и продолжение следовало.

Где-то через час, оба встрепанные, мы лежали в объятиях друг друга и смотрели на последние лучи солнца, скользящие по веточкам и листве. Я вспомнила о рубашках и хлопнула себя по лбу. Распотрошила мешок и стала вытаскивать рубашки и пересыпать крупу в мешочки, а рубашки вытряхивать. Одну подала Дару, он с удовольствием переоделся. Его истрепанную рубаху я сразу закинула в огонь. Уже стемнело. Дарэль подправил огонь и прилег, а я складывала продукты в мешок. Потом занялась собой. Привела себя в порядок, глотнула отвара и, захватив кинжал Дара (сам настоятельно вручил), отправилась в путь под напутственные слова Дара, что если не приду, то он меня с того света достанет. Я рассмеялась и чмокнула его в щеку, напомнив выпить снадобье и натереться. Он сейчас будет способен только на то, чтобы выпить лекарство и уснуть. Слабость давала знать о себе. Хорошо, что регенерация у эльфа отличная, плюс зелье. Как мужчину лишнее теперь его не мучает, так что должен справиться.

Выйдя из света в тьму, я стала двигаться медленно, чтобы глаза привыкли к темноте. Идти по лесу в темноте было жутко неприятно, хотелось вернуться к огню в объятия Дара, только слово, данное девушке, нуждающейся в помощи, гнало вперед. Шла долго и к лагерю дошла уже часам к одиннадцати. Кутерьма была, но странная, наигранная что ли?! Чувствовалось, что разыгрывают спектакль, а не пьют. Я насторожилась и залегла. Тихо поползла по всему периметру лагеря и обнаружила охрану в нескольких местах. Они были бестолковые, однако это воины, а мне с ними связываться ни к чему. Можно, конечно, проскользнуть, но как выбираться обратно с пленниками? Решила залечь рядом с одним из постов, что мне показались толковее. Если мужики пьют целыми днями, то без выпивки долго не выдержат, а, значит, можно будет добавить в пойло снотворное, вызвать такие глюки, что зарекутся грабить. А вот главаря и его шавок придется ликвидировать. Ой, не по душе мне это, но если оставить их в живых, то к ним попадут в руки другие и опять пострадают безвинные.

Я думала о своем и лежала недалеко от поста. Потом стала вслушиваться в разговор охраны, заодно узнала свежие сплетни, чьи-то тайны. Ну, надо же, мужчины трепятся не хуже женщин, а еще нас называют сплетницами! Вот и нужная информация. Один из грабителей, только что подошедший, сообщил, что на днях еще одно дело должно выгореть. Какой-то лорд едет на бал в королевский дворец с дочерью, чтобы представить ее королю, соответственно драгоценностей и золота будет немерено. Что послезавтра должны доставить выкуп за двух «цыпляток», которых потом выпотрошат. Меня передернуло от мерзости, и все человеколюбивые мысли улетучились. Убить всех. Но рука не поднимется. Жаль только дуралеев, примкнувших к шайке, в надежде на легкие деньги и бесплатную выпивку.

Караул сменился, пришли ребятки уже изрядно взявшие на грудь. Вдруг один из них принюхался и направился в мою сторону. Я вжалась в землю под корягой. Он постоял немного почти у моей головы и пошел обратно. На встревоженные голоса ответил, что ему что-то показалось. Потом слева от меня в шагах десяти кто-то пробежал. Стража сразу замолчала, а потом послышались выстрелы. У меня зазудела голова: та-а-ак, Лемеш говорил, что огнестрельного оружия у них нет, оказывается есть. Правда, пороховое. О-опа, мысль! Есть порох, можно сделать бо-ольшой бум! Я вынырнула из своих мыслей, а моя стража, оказывается, поскакала за кем-то неизвестным. Этому неизвестному респект и благодарность, а я поползла дальше. Теперь у меня был план: забрать пленных, взорвать к чертовой бабушке избушку на курьих ножках, чтобы там остался весь разбойничий совет во главе с атаманом, а для этого надо найти, где у них хранится порох.

Я очень тихо подобралась к другой группе стражи и поняла из их слов, что здесь конкретная ловушка. Они ждут меня, но, как оказалось, с другой стороны. Ума не приложу, как мог кто-то догадаться, что я приду? Ведь девушке я могла и лапшу навешать, чтобы она не верещала, и удрать. Не могла ж она отказаться от последнего шанса на спасение и рассказать обо мне? Или я настолько предсказуема? Что ж, все же надо попытаться их вытащить и взорвать избушку. Почти не дыша я проскользнула в двух метрах от группы охраны. Сейчас я припоминала, что в сенях стояли три бочонка. Для вина они малы, а вот для пороха – то самое. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Была, не была. Укуталась поплотнее в плащ эльфа, который зацепила среди вещей сегодня, и тенью прошла мимо стражи, которые стояли не у двери, а возле одного из шалашей, в метрах пяти от открытой двери. Войдя, я сразу прошла к оружейному арсеналу. Да, бочечки стояли тут. Я присела за них, сдвинув их вплотную, таким образом загородив себя и начав тихо расковыривать дырки во всех трех. Минут через двадцать стража вернулась на место у двери и продолжила занимательную беседу: